это одно. Трое присутствующих – это картинка для вас. Потому что вам так спокойнее. А полномочий у нас никаких нет. Вы постоянно забываете, что мы – не люди. И у нас совершенно другие задачи. Но я для вас – существую. Вы воспринимаете мой облик в полном объёме, можете потрогать меня – я теплый, во мне двигается кровь, такая же, как и у вас. Если вы возьмёте у меня для исследований образцы тканей и выделений, то все они, исследованные по вашим стандартам, в итоге покажут меня полностью человеком. Но это именно я, или мы, настроили ваше восприятие так, чтобы тут для вас был я.

Представьте себе для примера только одно понятие – «образ жизни», и что оно значит для вас. По сути это – один из методов идентификации личности. И причём – живой. Это имеет определяющее значение. И что вы хотите от нас, ведь мы не представляем никакой личности?! Мы трое, можно сказать – «выделились» из общего, чтобы побеседовать с вами. Повторюсь, чтобы донести новую информацию от одного человека до другого, у людей не существует иного способа, кроме как диалог между двумя собеседниками.

Может быть вы нас дослушаете, и всё станет яснее? Мы очень надеемся на это. Что скажете, Владислав?

– Да я уже вижу, что мне тут не справиться – информации действительно не хватает. Давайте продолжим. Слушаю.

– Хорошо, – с этими словами «преподаватель» поправил свою причёску ладонью, и сделал это так неуклюже, что я едва не рассмеялся. Чтобы как-то разрядить атмосферу, я подумал, что неплохо было бы знать имена собеседников:

– Послушайте, уважаемые гости, у нас принято обращаться друг к другу по именам. Моё вы знаете. Вот сидит человек по имени Питер. Видите, ему приятно, что его не забыли – он улыбается. Но чтобы дать ему понять это, я назвал его по имени. А с вами у нас проблема – необходимо наладить контакт, а как к вам обращаться, мы не знаем. Может, придумаете, что-нибудь?

Троица опять погрузилась в молчание, неотрывно глядя друг другу в глаза. Наконец, голубоглазый заговорил:

– Мы вас поняли. Значит так, – и он показал ладонью на себя:

– Это – Геб,

Протянув руку к «преподавателю»:

– Это – Кос,

И указывая на третьего участника, который до сих пор ещё ничем не проявил себя:

– А это – Шаи.

Шаи в ответ привстал, и слегка поклонился. Я подумал: «Ну просто японец какой-то». А он и внешне выглядел, как какой-нибудь житель Окинавы – невысокий, плотного телосложения, темноволосый, и слегка раскосый.

Шаи ответил:

– Я такой же, как и каждый из нас троих. И если вы, Владислав не будете против, то продолжу я.

– Нет, конечно, Шаи, присаживайся, пожалуйста. Продолжай ты. Да, господа, и мне очень приятно со всеми познакомиться. Теперь мы друг друга немного знаем. Питер прыснул. Я же, чувствуя на себе ответственность за его поведение, и как старший по возрасту, сделал ему замечание:

– Питер, веди себя прилично.

Он тут же возразил:

– Да всё нормально, мистер Влад, они – нормальные парни, и не обидятся. Видать, как представились по именам, всем полегче стало. Вот я и расслабился. Может кофе всем сделать? У меня уже нормально стало получаться.

– Давай, Пит, сделай. Простите, Шаи, я вас прервал, давайте продолжим.

* * *

И снова я у себя в номере. Завтра продолжу записи прямо с того места. А сейчас – спать. Даже не помню – обедал я сегодня, или нет? Надо будет устроить выходной. А то я уже похоже, начинаю теряться в этом мире.

Мотукава-Туно. Камбуз в трюме. День четвёртый

Продолжаю запись прямо с последней мысли:

– Спасибо, Владислав, я продолжаю:

– Думаю, нужно всё-таки начать с исторической справки о нашем мире, тогда причины-следствия будут яснее выглядеть. Геб очень коротко прошелся об этом, буквально двумя словами, но этого будет очень мало. И ещё одно – Владислав, оговорюсь сразу – в своём рассказе я буду стараться как можно внимательнее применять вашу терминологию к описанию действий и причин нашей деятельности. Чтобы вы не испытывали трудности в осмыслении.

– Итак, после момента осознания себя как единого целого, к нам пришло понимание объёмов нашего мира, и его привязанности к земле, с которой мы неразрывны. Мы поняли, что являемся неотъемлемой частью природы планеты. Восприятие же Вселенной пришло позже. А на первом этапе мы были озабочены проблемами самоидентификации, если это применимо, конечно, к тем задачам, которые мы тогда решали. Проще говоря, мы пытались вычислить свой объем, или мощность нашего «я». И, в конце концов, пришли к некоему результату. Но он не был неизменным. Общий итог постоянно менялся, иной раз достигая критического значения. Осмысление объёмов своей мощности, и осознание причин, влекущих за собой её изменения, привело нас к пониманию законов природы, происходящих на земле. Но в некоторых случаях уменьшение приводило к «истощению» нашего мира, что влияло на интеллектуальные способности, и у нас почти полностью пропадала возможность строить интеллектуальные задачи, и решать их. Очередной такой задачей стала понимаемая необходимость изменения окружающего пространства таким образом, чтобы появилась возможность регулировать процессы колебания. А точнее, сделать имеющийся объём нашего электроимпульса стабильным. Для этого было нужно собрать всю информацию о причинах, приводящих к потерям. И вот что нам удалось выяснить:

– Ослабление электрической мощности происходило по разным причинам, вследствие проявления разных природных катаклизмов – землетрясения, изменения температуры, смена магнитных полюсов, столкновение планеты с другими космическими телами. Пришлось искать способы её восстановления.

Теоретические выкладки показали, что нужно создать устройство, которое в соответствии с вашей современной терминологией будет правильнее всего назвать резонансным трансформатором, и поднять его выход-накопитель на большую высоту. Одного трансформатора было недостаточно, их нужна была целая сеть, и причём расставленная в определённой конфигурации по всей планете.

Так вот, для этих целей идеально подходили естественные возвышенности. Но в нужном месте была только одна – это высокий горный пик, сейчас он называется «Священная гора Кайлас». Другие нужно было создавать искусственно. Но наш мир не мог осуществлять физические изменения. Проще говоря, мы не можем в реальности изготовить необходимые материалы, чтобы затем сконструировать то, что нужно. В наших возможностях есть способы повлиять на природу, но нет технических возможностей реализовать планы творческого акта. Я могу сделать каменную глыбу мягкой как глина