О да, как он любил этот город – в котором никогда не был!

Не будьте абсурдны! В меру упитанный человечек в красном кафтане еще не опустился до того, чтобы вылавливать в своем описании текущего момента поводы пустить слезу, да и в красноречии своем тоже пока что не запутался. Лучше положитесь на Круппа, вы, столь скорые на то, чтобы кидать подобные намеки, будто удочку в кишащий рыбой пруд. (Думаете, что-то поймали? Нет, друг мой, не торопитесь кичиться мастерством, просто вон тому карпу как раз приспичило выбраться наружу.)

Поверхность воды вовсе не гладкая; совсем, совсем нет.

Город Бэйниска кажется вам странным? Быть может, даже приятным и милым, несмотря на то, что у видения чуть трагичный привкус? Это абсолютно несущественно!

Некоторые из нас, понимаете ли (это если понимаете), до сих пор мечтают о подобном городе. Где ни разу в жизни не были.

А вот это, дорогие мои, существенно.

Предугадывать чужие шаги – занятие убийственное. Или самоубийственное, тут кому как повезет. Дымка успела хорошенько об этом поразмыслить, истекая кровью на полу «К'рулловой корчмы». Она еле выкарабкалась, а поскольку Молотка больше рядом не было, ей теперь предстояло обойтись без перспективы должным образом залечить раны. Колл, советник, прислал местного лекаря, немного сведущего в обычном Дэнуле, и тот сумел кое-как слепить рассеченную плоть и ослабить кровотечение, после чего зашил раны жилами с помощью обычной иглы. В результате Дымка валялась сейчас на койке, едва в силах пошевелиться.

Корчма оставалась закрытой. Бывший храм превратился в склеп. Если верить Хватке, в погребах не осталось ни единого участка земляного пола, который не подавался бы слегка под ногами. Старший бог на подобные жертвы не мог и надеяться.

Перл и Молоток мертвы. Осознание это оставило внутри ее дыры, которые распахивались перед любой мыслью, любым чувством, стоило им ускользнуть из-под ее сурового контроля. Сукины дети пережили не одно десятилетие войн, битву за битвой, и все лишь ради того, чтобы уже в отставке пасть жертвами банды убийц.

Шок не оставлял ее, он жил теперь в пустоте отдающихся эхом комнат, в непривычной тишине там, где ее никогда раньше не было, в сердитых перебранках между Хваткой и Мурашом, сталкивающихся в конторе или в коридорах. Если Дукер еще оставался здесь – а не бежал куда глаза глядят, – то он хранил молчание, фиксируя, как и положено историку, чужие мнения до состояния полной неподвижности. В этом случае его, получается, совершенно не интересовало, жива она – а то и любой из них – или же мертва.

Пробивающийся сквозь ставни свет означал, что сейчас день, скорее всего, уже клонящийся к вечеру, она чувствовала голод, а остальные, вероятно, пусть даже и не слишком вероятно, о ней позабыли. Она слышала доносящиеся время от времени снизу глухие звуки, негромкие разговоры и уже подумывала о том, чтобы до чего-нибудь дотянуться и постучать в пол, когда в коридоре послышались шаги. Мгновение спустя дверь отворилась, и внутрь ступила Скиллара с подносом.

В животе у Дымки шевельнулось что-то сладкое и жадное, задергалось, а одно аппетитное предвкушение тем временем сменяло другое.

– Боги, что за зрелище! Я уже чувствовала, что проваливаюсь прямиком Худу в морщинистые лапы, но теперь…

– Теперь у тебя появилась причина жить и дальше, ага. Это тапу. Надеюсь, ты не возражаешь – я умею готовить только как принято в Семи Городах, да и то не сказать чтобы очень искусно.

– Ты теперь за повариху?

– В качестве оплаты за стол и комнату. Во всяком случае, – добавила она, опуская поднос Дымке на колени, – счет за постой мне пока что не предъявляли.

Дымка опустила взгляд на вертела с нанизанными на них мясом, овощами и фруктами. От острого аромата зеленых специй у нее заслезились глаза.

– Насрать нам на деньги, – пробормотала она.

Скиллара вытаращила глаза. Дымка лишь пожала плечами и взяла первый вертел.

– Разбогатеть, милая моя, мы никогда не планировали. Нам нужно было просто… занятие да и жилье заодно. И потом, мы в любом случае не собираемся вымогать денег с тебя, Баратола и Чаура. Нижние боги, если б ты не вытащила Дукера на свиданку, старый болван был бы сейчас мертв. А Баратол с Чауром и вовсе подоспели на помощь, подобно бронированному кулаку – причем, как мне рассказали, чрезвычайно вовремя. Мы здесь, Скиллара, может, и идиоты, но дружбы не забываем.

– Подозреваю, – сказала Скиллара, присаживаясь на стул рядом с койкой, – Гильдия убийц за идиотов вас сейчас не держит. Скорее за осиное гнездо, которое они, как ни печально, потревожили. Хотя печально ли? – Она хмыкнула. – Это еще очень мягко сказано. Если ты считаешь, что вам здорово досталось, подумай, каково сейчас магистру Гильдии.

– Он сумеет оправиться, – сказала Дымка. – А мы? Не уверена. Не в этот раз.

Глаза Скиллары под тяжелыми веками надолго задержались на лице Дымки, потом она сказала:

– Для Хватки это было тяжким ударом. Было и осталось. Я то и дело вижу, как у нее кровь от лица отливает и колени подгибаются, так что ей приходится за что-нибудь рукой хвататься. Ночами она не спит, бродит по коридорам – такое чувство, что за спиной у нее сам Худ сейчас стоит…

– Так и я о том же! Несколько лет назад Хватка уже цепляла бы на себя броню и стрелы для арбалета собирала, а нам бы привязывать ее пришлось, чтобы она в бой не бросилась…

– Дымка, ты что, не понимаешь?

– Чего?

– Несколько, как ты говоришь, лет назад она была солдатом – как и ты сама. А солдату в его жизни приходится учитывать определенные возможности. Не забывать о том, что может случиться в любой момент. Но сейчас вы в отставке. Это такое время, когда нужно позабыть о прежних инстинктах. Расслабиться.

– И ладно. Инстинкты мы восстановим, пусть и не сразу…

– Дымка, послушай, Хватка ведь так себя чувствует оттого, что чуть тебя не потеряла.

За этим последовало молчание – у Дымки голова пошла кругом.

– Но, значит…

– У нее сил нет сюда зайти и увидеть тебя в таком виде. Бледную. Слабую.

– И это мешает ей начать охоту на убийц? Что за чушь! Передай-ка ей, Скиллара, от моего имени, что все эти дерьмовые нежности меня, в общем, мало возбуждают. Передай, что если она не готова говорить о возмездии, про меня ей лучше забыть. Мы никогда еще ни от кого не пускались в бегство, и как только я снова встану на ноги, я устрою здесь такую облаву на крыс, каких Гильдия еще никогда не видела!

– Передам.

– Так они насчет этого и спорят? С Мурашом?

Кивок.

– Послушай, сможешь найти мне целителя, знакомого с Высшим Дэнулом? За ценой я не постою.

– Хорошо. Поешь уже.

От трупа все еще пахло мочеными персиками. Можно было подумать, что вытянувшийся на длинном столе в одной из задних комнат сегулех просто прилег вздремнуть, и Хватке чудилось – мирно закрытые глаза жуткого воина готовы открыться в любое мгновение. От этой мысли ее пробрала дрожь, и она снова перевела взгляд на Дукера.