площадку. Там уже никого не было, только снизу доносился звук спускающегося лифта.

Лобанов закрыл дверь и вернулся в квартиру. Он подошел к гробу. От удара он немного съехал со скамейки, и у покойника голова оказалась повернута в его сторону. Глаза старого князя приоткрылись, и они смотрели на Лобанова. Ему стало не по себе. Он вернул ложе для мертвеца на прежнее место. Что бы ему сейчас сказал Дмитрий Львович, если бы действительно мог бы видеть, что здесь только что произошло? А дело-то еще гораздо серьезней, чем он предполагал. Вряд ли этот нападавший действует на свой страх и риск, у него такое ощущение, что где-то неподалеку находятся его сообщники.

Лобанов поспешно поднял с пола пистолет, внимательно рассмотрел его, вынул обойму. Она была полностью заряжена. И вообще, хорошая иностранного производства вещица. Он засунул его пояс. Кажется, отныне он и шагу не сможет сделать невооруженным. Веселое же житие ему предстоит.

Невольно он снова взглянул на старого князя. Зная его характер, можно не сомневаться, что он был бы сегодня доволен своим родственником.

Глава тринадцатая

Проводить князя Дмитрия Львовича Лобанова-Тверского в последний путь собралось столько народу, что церковь не смогла вместить всех желающих присутствовать при отпевание. Лобанов не без удивления рассматривал пришедших проститься с покойным людей. Откуда они взялись? На похороны пришли старушки, с виду им было не меньше ста лет в каких-то странных одеяниях, которые он видел только в исторических фильмах да в музеях. Даже непонятно, благодаря какому чуду эти реликты далекого прошлого могли сохраниться до наших дней.

Что касается Лобанова, то он старался по-возможности не афишировать своего присутствия на траурной церемонии, так как ночная битва не прошла для него бесследно, оставив как память о себе на лице несколько ссадин и царапин. Иннокентий целую минуту изумленно разглядывал Лобанова. Но он не стал ему, как впрочем и всем остальным, ничего объяснять, отговариваясь тем, что сейчас неподходящее для подобных рассказов время. Однако он видел, что стоящая неподалеку Натали почти не сводит с него глаз.

Траурная процессия двинулась к кладбищу, которое располагалось совсем рядом. Лобанов то и дело посматривал по сторонам. И в какой-то момент увидел того кого искал; перед глазами мелькнуло лицо его вчерашнего противника.

Лобанов невольно положил руку на пояс, где за пиджаком скрывался пистолет. Как ему поступить? Хорошо бы поймать этого негодяя и вытрясти из него все, что тому известно. Но не может же он затеять драку на похоронах. Потому-то этот негодяй и осмелился появиться на траурной церемонии, понимая, что здесь он в безопасности.

Лобанов быстро подошел к Натали, решительно взял ее за локоть.

— Посмотрите вон на того человека, вы знаете его, — скорей не спрашивая, а утверждая проговорил он.

Натали мельком взглянула в указанном Лобанове направлении, затем на несколько секунд задумалась, после чего неохотно кивнула головой.

— Я расскажу о нем после похорон.

После похорон вполне возможно будет уже поздно, этот тип скорей всего исчезнет. У него манера появляться на несколько мгновений, а затем испаряться, подобно озеру в пустыне после дождя. И где его потом искать?.

На кладбище начался траурный митинг. К удивлению Лобанова одного из первых попросили выступить его. Он вдруг заметил, как поменялось поведение, по крайней мере, части публики, люди смотрели на него с явным намерением внимать каждому его слову. Не совсем понятно, за какие заслуги он удостоился такой чести? Но размышлять на эту тему времени не было, он подошел к гробу и стал произносить прощальные слова…

Ораторов оказалось на удивление много, всем хотелось выразить свое отношение к единственному здесь человеку, который не слышал ни одного произносимого о нем слова. После митинга люди стали подходить к Лобанову, к другим родственникам старого князя выразить свое соболезнование.

Затем зияющий зев могилы принял на вечное хранение гроб с телом усопшего. Люди потянулись с кладбища к ждущим их у входа автобусам.

Они привезли их в ресторан на поминальный обед. На его оплату, Лобанов выложил весь еще оставшийся у него выигрыш в казино. Но и этого оказалось недостаточно. Неожиданно помог Джордж, который прямо на его глазах извлек из кармана бумажник, достал оттуда пачку мятых купюр и вручил ее ему.

И на этот раз ему первому предложили сказать речь. Лобанов встал, ощущая небывалый подъем. Никогда он еще не испытывал таких странных чувств. Как будто какая-то новая, еще неизвестная ему сила появилась у него внутри, меня все привычные, устоявшиеся на много лет представления. Смерть старого князя стало тем экватором, что разделило его жизнь пополам. Его не покидало ощущение, что с этого момента ему придеться жить по другим законам.

«Уважаемые дамы и господа! — услышал он свой, как показалось ему вдруг сильно изменившийся голос. — Мы сегодня проводили в путь необычного человека, человека для которого честь, достоинство, гордость за свой древний род были не пустыми формальностями, а составляли саму суть его натуры, определяли всего его поступки. Еще недавно я не верил в то, что на нашем земном шаре сохранились такие люди. Я полагал, что этот тип человеческой породы, давно вымер. И это большое счастье, что я ошибался. Встреча с ним явилась для меня настоящим потрясением, все мои представления о жизни кардинально изменились.

Княжеский род Лобановых-Тверских всегда был славен своими представителями, Дмитрий Львович свято верил, что с его смертью эта преемственность, подобно свечи на ветру, не будет задута, а будет гореть еще очень долго. Я заверяю всех присутствующих, что сделаю все, что в моих силах, дабы оправдать те надежды, с которыми он прибыл на святую землю своих предков и где, согласно его желанию, он нашел вечное успокоение».

Лобанов вскоре убедился, что его речь была воспринята как нечто вроде программного заявления. К нему подходили люди, благодарили за произнесенные слова, заверяли, что давно лелеяли надежду на появление такого общественного деятеля, как он, который поможет возрождению в стране старых традиций дворянской чести. Он понимал, что совершенно неожиданно для себя оказался в самом эпицентре неких политических и идейных течений, о которых до сего дня практически ничего не знал. Поэтому он предпочитал на все обращения отвечать как можно короче и неопределенней, зато вид, с которым он все выслушивал, принимать многозначительный.

Поминальный ужин завершился, и сразу вернулись прежние заботы. Лобанов вспомнил, что у него совершенно нет денег даже на то, чтобы заправить свою машину и отправиться домой.

— Я отдал все деньги, что у меня были, —