— Мне следовало держать себя в руках, — сказала Джеми. — Но с ними у меня всегда так. Я начинаю просто сходить с ума. Потому-то я и не живу среди них.

— Почему так происходит?

Он почувствовал, как Джеми дернула плечом.

— Хотела бы я знать это сама.

Все потому, что она пыталась быть со своими соплеменниками слишком жесткой. Слишком крутой. Он заметил это, когда Джеми спорила с ними, даже еще раньше, днем, когда она готовилась созвать войско. Но Джонни решил, что сейчас не подходящий момент для нравоучений.

— Давай выпьем чаю, — сказал он. — А потом решим, кого расспросить в Кинроуване.

— Я даже не знаю никого оттуда, — ответила Джеми.

«А я-то и подавно», — подумал Джонни, но просто молча обнял ее за плечи.

— Ничего, найдем кого-нибудь, — сказал он. — Надо просто поспрашивать или поискать в телефонном справочнике на «Кинроуван и его обитатели».

— Если бы это было так просто, — сказала Джеми.

Они открыли дверь, ведущую в жилище в холме. Когда они вошли внутрь, Джонни уже не первый раз за этот день поразился тому, во что он связался. Одно он знал совершенно точно: пока Джеми рядом, он выдержит все, что угодно. Может, это действие чар, а может, и нет, но ему хотелось быть с ней всегда, даже в такой непостижимой ситуации.

Джеки кружилась в воздухе. С распростертыми руками она вертелась, словно крылатое семечко сикоморы. Она думала, что ударится о газон, разбитый перед башней, а вместо этого парила в каком-то свободном падении. Время словно остановилось, а она все кружила по бесконечной спирали, плотно зажмурив глаза. В ушах у Джеки звенел собственный крик.

Кейт.

Она открыла глаза, смахнула слезы и посмотрела на троицу, которую заметила на берегу.

Внизу по-прежнему простирался Кинроуван. Башня сама стала теперь частью панорамы. Джеки медленно поворачивалась, но не падала, словно птица, парящая в вышине. Ее зрение стало острым, как у орла, Джеки без труда разглядела Кейт, Финна и высокую женщину с ними. Она постаралась наклониться в их сторону и внезапно камнем полетела вниз, так что воздух зашумел в ушах.

Джеки поняла, что сделала что-то не так, но было поздно.

Она постаралась вынырнуть, но бесконечное парение сменилось стремительным движением вниз. Ей оставалось лишь изменить угол, чтобы плюхнуться в реку, а не на головы своим друзьям. Но Джеки охватила паника, и она уже ничего не в состоянии была предпринять.

Она снова выкрикнула имя Кейт, на этот раз чтобы предупредить. Джеки увидела, как ее подруга стала озадаченно оглядываться, но было слишком поздно, Джеки зажмурилась и вся сжалась, вместо того чтобы правильно сгруппироваться.

Она сознавала, что все делает неправильно. Ей следовало расслабить мышцы, но они были так напряжены, что она едва могла дышать...

Когда Хенк добрался до берега, где нашел Джонни прошлой ночью, уже стемнело.

Было еще не поздно, и с ближайших улиц доносился шум машин. Но здесь, в парке, Хенк чувствовал себя отрезанным от города. Он прислушивался к любому шороху и не мог отделаться от ощущения, что за ним наблюдают со всех сторон. Ему вспомнились бредовые рассказы друга, и Хенк почувствовал, как возвращаются детские страхи.

Он всегда боялся темноты.

Ему было нелегко избавиться от страха перед злобной нечистью, скрывавшейся в темноте и готовой разорвать его на части. Он вырос далеко от города, в сельской местности, где ночь опускается, словно черная занавесь. Из-за этих страхов у него бывали стычки с отцом. Один такой случай он помнил особенно отчетливо. В тот раз он забыл отнести днем мусор к обочине дороги, и так как мусоросборщик приезжал на рассвете, Хенку пришлось относить пакет в темноте.

Конечно, не следовало забывать о своих обязанностях, но он был не в состоянии идти по аллее в темноте. Свет фонаря над дверью в гараже выхватывал лишь небольшой пятачок. За его пределами сгущались тени, и Хенк не мог преодолеть этот путь.

Ему тогда было двенадцать. Он уже знал, что бояться темноты глупо. Но безотчетный страх от этого не проходил, и Хенк заплакал, когда отец заставил его идти на улицу. К тому времени, когда он дошел до обочины и вывалил из мешка жестяные банки, у него уже началась истерика.

Привидения не разорвали его в тот раз, но страх темноты только глубже укоренился в нем, так что теперь, будучи взрослым человеком, он был вынужден порой бороться с приступами панического ужаса, который мог внезапно нахлынуть на него, когда он шел по темной улице.

Прошлой ночью он так беспокоился за друга, что думать забыл о своих страхах. Но сегодня было необычайно тихо. Необычайно темно. И Джонни необычайно серьезно говорил о том, что ему привиделось.

Все это, конечно, чушь собачья.

А что если нет? Просто, что если?

Ведь иногда люди исчезают. Просто раз — и нет! Выходят за молоком в магазинчик на углу и никогда не возвращаются. Обыкновенные люди, у которых нет проблем или серьезных причин менять так круто свою жизнь. Исчезают. Растворяются в ночи.

Конечно же, все это ерунда. Но, Господи, почему ему кажется, будто темнота наблюдает за ним?

Хенк знал, что слишком живое воображение было его проклятием. Ему просто хотелось понять, откуда берутся эти страхи. Тогда он мог бы справиться с ними.

Он посмотрел на другой берег, где горели огни университета. Над водой клубилась дымка, после теплого дня наступила прохладная ночь. Обыкновенная осенняя погода. Ничего таинственного. Естественный ход вещей. Как ночь и день. Просто солнце освещает сейчас другой бок планеты. Ничего страшного. Никто не прячется в кустах и не подстерегает его...

Хенк застыл, уставившись на группу деревьев у велосипедной дорожки.

Он был уверен, что слышал какой-то звук. Хенк сделал шаг по направлению к деревьям, намереваясь выяснить, что там, и избавиться от грызущего чувства.

— Джонни, — позвал он. — Это ты, старик? Джеми?

Он сделал еще шаг, и тут от черного ствола отделилась длинная тень и двинулась ему навстречу. Хенк смотрел на фигуру, не веря своим глазам. Это была высокая чернокожая женщина, с лошадиным лицом и жутким горящим взором.

Хенку хотелось бежать, но он не мог даже пошевелиться. Он вспомнил, как Джонни описывал эту женщину. Она была в толпе волшебных существ, окруживших его друга прошлой ночью. Как раз на этом самом месте, на пляже.

Хенк скосил глаза в сторону, ожидая увидеть других подобных созданий, но, кроме него самого и женщины, на пляже никого не было.

— Я до смерти устала от вас всех, — сказала женщина.

И тут она поменяла обличье.

В какой-то момент контуры задрожали, смазались, и она стала просто сгустком тени в воздушном водовороте. У Хенка закружилась голова, он отступил на шаг, поскользнулся на камне и упал. Когда он открыл глаза, женщина исчезла, а на ее месте стояла большая черная лошадь.