litbaza книги онлайнСовременная прозаКрасная пленка - Михаил Елизаров

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 27 28 29 30 31 32 33 34 35 ... 51
Перейти на страницу:

— В руку спустил! Умора! — покатывается Эльза Артуровна. — Герой-любовник! Ну, а она что?

— Сказала: «Фу!» — и вытерла руку о мой пиджак, — Илья Дмитриевич тоже хохочет. Он учился тогда на втором курсе иняза.

— Да, жуткая девка тебе попалась. Так, знаешь, и закомплексовать недолго, глядишь, и пошел по врачам, по экстрасенсам. Красива хоть была?

— Не, не очень, так себе, — врет или уже плохо помнит Илья Дмитриевич.

Девушку звали Марина. Такая светленькая, он с ней еще года три встречался, потом она замуж вышла и уехала…

Эльза Артуровна смакует неудачи Ильи Дмитриевича. В глубине души она уверена, что Илья Дмитриевич не до конца откровенен, а где тихий омут, там и бес в ребро. Ясно, что Илья Дмитриевич, говоря простонародно, в свое время не нагулялся, а значит нужно быть начеку и ждать реванша. Во-первых, работает в преимущественно женском коллективе. Во-вторых, студентки, зачеты всякие, экзамены — одним словом, верить ему нельзя.

Эльза Артуровна преподает в политехническом социологию и философию. Она кандидат наук, а Илья Дмитриевич так и не защитился, остался со своим кандидатским минимумом и амбициями, которые выродились в академическую ленцу. Работает себе в университете на кафедре, сбоку припека, лишний человек. Переводы с древнегреческого в стиле архаичного Гнедича — «Трактат о смерти».

«Я расскажу тебе, пытливый ученик, с чем связан переход от жизни к смерти. Невежество приписывает это к великим таинствам. Мы, смертоведы, изучаем смерть во всем ее многообразье видов. Любезны разуму взаимодействие трупа со стихиями воды, земли, огня и воздуха, все виды погребенья».

Илья Дмитриевич кружит по комнате и декламирует строки Эльзе Артуровне. Она его первый критик и лучший редактор — так она говорит.

«Предсмертье длится от мгновений до минут — удушье сотрясает члены, стопы сводит и выделяет пену на губах. Ущерб дыханья, сердца немота, бессилье мозга, тусклость роговицы…»

— Неплохо, — говорит Эльза Артуровна. — Но режет слух «взаимодействие трупа». Лишний слог.

Илья Дмитриевич всё равно доволен, он веселится и потрясает тощей стопкой листов:

— Значит, завтра в издательство, будем Виноградову охмурять…

Но лучше бы он молчал и про «охмурять», и тем более про Виноградову.

Эльза Артуровна всегда начеку:

— Ебал?

— Элечка! — запоздало спохватывается Илья Дмитриевич.

— Скотина!

Надо сказать, перевод не одобряют, и Илья Дмитриевич снова до полуночи бубнит, цокая клавиатурой.

«Янтарный камень, натерев о шкуру, прикладывали к умершему — тщетно. Из морских глубин отважный перс-ныряльщик нам добыл медузу, жалящую молнией в хвосте. И вдруг, о чудо, бездыханный раб, ударенный глубинным громовержцем, вдруг ожил, распахнул глаза и засипел, с усильем воздух втягивая горлом».

— Заткнись, скотина! — взывает из соседней комнаты Эльза Артуровна. — Я не могу заснуть!

Когда-то они не разговаривали неделю. Их брак вообще оказался под угрозой. Но это было не из-за женщины. Эльза Артуровна добивалась у Ильи Дмитриевича, на что похожа ее пизда. Предыдущие мужчины находили удивительно поэтические и добрые сравнения. Простодушный и в общем-то наблюдательный Илья Дмитриевич сказал, что пизда Эльзы Артуровны похожа на тряпку.

Эльза Артуровна чудовищно обиделась. Она кричала Илье Дмитриевичу: «Сволочь с кривым хуем!» Действительно, член Ильи Дмитриевича изгибался в сторону.

«У тебя хуй на клюшку похож! Понял?! Клюшка! Клюшка! Ларионов пас Касатонову! Скотина!»

Но и эта ссора поросла быльем.

Илья Дмитриевич как провинившийся всегда мирится первым. Эльза Артуровна его прощает, но весь следующий день у нее нет влечения. Илья Дмитриевич понуро ходит вокруг Эльзы Артуровны, подступает с объятиями и поцелуями.

— Отстань, Илья, мне всё сейчас неприятно.

— Почему? — угодливо спрашивает Илья Дмитриевич.

— Ехала в метро, какой-то старик харкнул в отверстие между поездом и платформой, а в маршрутке мальчик полчаса ковырял в носу. Двумя указательными пальцами в одной ноздре, представляешь? Меня чуть не стошнило…

Эльза Артуровна досрочно прощает Илью Дмитриевича, если его нужно усадить за работу. Эльза Артуровна сама ленится печатать, и Илья Дмитриевич у неё вместо машинистки.

— Таким образом, — металлически диктует Эльза Артуровна, — метафоризация термина «власть» в русском фольклоре через символику ряда суперобъектов, выполняющих функцию доминирования, происходит без отрыва от матрицы матриархата, определяя как функцию власти, так и поведенческую норму взаимоотношения с ней — Город, Океан, Тотемный Зверь. Цитата: «А и город Русалим, городам всем мать»; «А и Океан-море, всем морям мать»; «А и рыба Тит, всем рыбам мать».

— Эля, может, тебе полезно будет, — загорается Илья Дмитриевич. — Как тебе мысль, что и дискредитация власти происходит через женскую символику — те же материнские символы. А? Демонстрация вторичных половых признаков в контексте имеет деструктивную установку. Символ Французской революции — женщина с оголенной грудью. — Он по-собачьи роет залежи своих бумаг. — У моей студентки реферат был, там тебе цитатка, как раз в тему будет. И опять-таки, из фольклора — песня о взятии Казани «Как государь-царь Казань город брал»: «Татарки, казанки, на стене оне стояли, на стене оне стояли, подолы задирали: "Вот те, государь-царь, Казань-город взять!"»

— Студентка? Половые признаки?! — у Эльзы Артуровны дрожат щёки.

— Эля! — стонет Илья Дмитриевич. — Ну что ты опять себе напридумывала!?

— Ебал? — кричит она уже из другой комнаты. — Скотина! И ведь нашел же подходящий момент! Ты хоть понимаешь, что перебил хребет вдохновению? Я теперь не могу работать!

Илья Дмитриевич вяло божится, что студентку он не ебал. Эльза Артуровна не верит, но цитату про «город Казань» тем не менее принимает. После делового примирения Эльза Артуровна уходит на кухню варить себе кофе. Илья Дмитриевич, пользуясь затишьем, присаживается к телевизору и смотрит подвернувшийся фильм.

Как на беду, Эльза Артуровна заходит в комнату, когда героиню на экране угораздило обнажиться.

Эльза Артуровна горько усмехается своему чутью и садится рядом.

Обманутый показным дружелюбием Илья Дмитриевич теряет бдительность и, как птичка, склоняет голову набок, вслед за падающими на кровать событиями фильма.

— Если у тебя хуй встал… — грозно подает голос Эльза Артуровна.

— Не встал, честное слово, — испуганно говорит Илья Дмитриевич и, как девочка, сжимает ноги.

— Покажи, — приказывает Эльза Артуровна.

Илья Дмитриевич покорно приспускает штаны и трусы.

— Встал, — с полувзгляда брезгливо констатирует Эльза Артуровна. — Скотина!

1 ... 27 28 29 30 31 32 33 34 35 ... 51
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?