Куприянов обошел примерно ползала, когда от разлома, где нес вахту Рамос, послышался шум. Это были ритмичные удары железом по чему-то твердому под аккомпанемент испанской брани, что явно сигнализировало о неприятностях. Однако пока обеспокоенный Кальтер пытался разглядеть, что там стряслось, стук прекратился, а вместо брани раздался крик радости. И когда Обрубок наконец-то увидел Эйтора, тот стоял и потрясал копьем, выражая ликование по поводу еще одного разбитого пузыря с тварью внутри.

— В чем дело?! — окликнул его Куприянов, хотя уже догадался, что его так обрадовало. И что не радовало самого Куприянова, ведь он надеялся, что капсулы будут всплывать раз в сорок минут, не чаще. Увы, но, похоже, этот процесс был все-таки непредсказуем.

— Еще минус один гад, сеньор! — пояснил Эйтор. — Получил по стеклянному колпаку и провалился назад в дыру, как первый!

— Проблемы были? — До сей поры Обрубок старался не повышать голос даже после того, как нижние этажи опустели. Но сейчас общаться с Рамосом по-другому не получалось. Батискафная станция была огромной, и докричаться до товарища с другого края уровня он бы не смог.

— Никаких проблем! — отозвался страж портала. — Вернее, не больше, чем обычно! Пузырь вынырнул, я его разбил, и гад исчез! Правда, эта зверюга была жирнее прежних, но пузырь у нее лопнул так же быстро.

— Уверен, что справишься? — на всякий случай осведомился Куприянов. При таком положении дел он не успеет вовремя добежать до кляксы, даже если Рамос позовет его на подмогу. А работы у него было еще много. Кальтер просканировал от силы четверть нижнего уровня, а дескан так и не подавал ни правильных, ни ложных сигналов.

— Наверняка справлюсь, сеньор! — пообещал Эйтор. — Я уже понял, куда надо бить, чтобы пузырь быстрее лопнул! Тут как с лобовым стеклом машины — где оно меньше всего выпуклое, там и лучше трескается!

— Лобовое стекло! — проворчал себе под нос Кальтер, возвращаясь к поискам артефактов. — Ишь, разошелся! Раззудись плечо, размахнись рука! Мне бы твою уверенность! Погоди, вот выедет из кляксы вместо машины танк, посмотрим, про какое лобовое стекло ты тогда запоешь!..

Миновал еще час, в течение которого Кальтер полностью исследовал первый и второй уровень. Он прошел по всем коридорам и заглянул с десканом в каждое помещение. Увы, все без толку! Сбывались пессимистические прогнозы Скарабея: все пакали вокруг этой аномалии были выбраны подчистую еще при первом ее появлении. А сейчас она, похоже, восстанавливала баланс: создавала проблему, с которой Ковач и его тогдашняя компания не столкнулись. То есть с чудовищами.

Очевидно, это был нетипичный разлом — мерцающий или еще какой. Он то появлялся, то исчезал, и все свои сюрпризы выдавал также поочередно. Жаль только, что все хорошие сюрпризы достались врагам Кальтера, а плохие выпали на его долю. Досадно, что ни говори… Но все же это был еще не конец света, и уж такую неприятность, как несбывшиеся мечты, Обрубок переживет.

За этот час Эйтор отбил еще два вторжения. Первое из них произошло всего через пять минут после того, как Рамос проверил свою теорию «лобового стекла». Зато второе — спустя без малого час после первого. Тогда, когда Куприянов уже вернулся обратно на нижний уровень несолоно хлебавши. Кричать и интересоваться у Рамоса подробностями он больше не стал — и так понял, что напарник продолжает справляться со своей работой. Которой чилийцу предстояло заниматься уже недолго. Раз пакалей нет, значит, и искателям здесь больше нечего делать.

Они еще могли попытать счастье на третьем уровне, и они, разумеется, туда наведаются. Да и на остальные — тоже, хотя по пятому и шестому уровням уже прошлась группа Аньелло, а четвертый Кальтер и Эйтор частично просканировали, когда пробирались к лифту. Чем дальше, тем мизернее будут их шансы на успех, но ничего не попишешь. Это была их первая и, скорее всего, последняя возможность исследовать нижнюю часть тюрьмы, пока им никто не мешал: ни чудовища, ни охрана, ни зэки. Поэтому работу надо было выполнить на совесть. Так, чтобы у них не осталось сомнений в том, будто они упустили что-то важное. Или совершили ошибку, которую уже нельзя исправить.

Дабы не брести по колено в воде через половину станции, а затем возвращаться назад, Кальтер решил докричаться до Эйтора прямо от лестницы. Однако едва Обрубок спустился с нее, как внезапно дескан подал тот самый сигнал, который он уже не чаял услышать. Прислонив копье к перилам, Обрубок схватил сканер и уставился на дисплей, недоумевая, как он мог проморгать артефакт там, где до этого проходил не один раз.

Возникшая на экране отметка указывала, что пакаль находится всего-навсего в десяти шагах от лестницы. Куприянов посмотрел в том направлении, но его взор наткнулся на переборку. За ней находилось небольшое помещение, где стояла барокамера и пульт управления ею. Ни то, ни другое, естественно, не функционировало, а пульт был еще и наполовину разобран. Можно предположить, что дескан не обнаружил артефакт, потому что тот лежал в барокамере. Но в том-то и дело, что Кальтер заглядывал в нее и внимательно все там осмотрел. Обстановка в камере была немногим богаче, чем в тюремном карцере. Кроме сидений — в ней могли одновременно находиться полдюжины человек, — там больше ничего не оказалось. Разве что те сиденья были мягкими и удобными, ведь они предназначались для ученых-аквалангистов, а не для зэков.

— Опять эти проклятые «серые» шуточки! — пробормотал Обрубок и осторожно двинулся к барокамерному отсеку.

Устраивать фокусы с подбрасыванием пакалей было очень даже в традиции «серых». И в Дубае, и в Скважинске они не раз и не два издевались, — а иначе не скажешь, — над Кальтером подобным образом. Он совершенно не удивится, если найденный им сейчас артефакт будет намертво вклепан в стенку барокамеры и его придется выколупывать оттуда целые сутки без сна и отдыха. Или же пакаль окажется в желудке невесть откуда взявшегося там монстра. С которым искателям предстоит выдержать тяжелую битву, чтобы в итоге вспороть ему брюхо и завладеть драгоценным призом…

Ни то ни другое не подтвердилось. Но и ложным сигнал тоже не был. Пакаль — металлический квадратик цвета бурой меди величиной с ладонь — лежал на полу барокамеры, дожидаясь, когда Кальтер его подберет. А рядом с ним пристроился на сиденье, скромно сложив руки на коленях, не кто иной, как «серый». Чему Кальтер тоже почти не удивился. Как, впрочем, и не обрадовался, встретив на другом краю света старого знакомого. Потому что «серый» явно пришел не для того, чтобы даровать узнику свободу, а намереваясь нагрузить его новой, еще более сложной работой.

Человек… или, вернее, человекообразное существо, затянутое в серый комбинезон с шапочкой-маской, в которой даже отсутствовали прорези для глаз и носа… В последний раз Кальтер видел его — или, может быть, его собрата, — на берегу скважинской речки Чучуйки, в самый разгар предыдущей игры. С той поры миновал целый год. Не так уж много, если задуматься. Но, учитывая странные происки куприяновской памяти, ему показалось, что они с «серым» не виделись целое десятилетие, а то и больше.

Кальтер мог бы прямо с порога задать «серому» десятки волнующих его вопросов. Однако вместо этого он сначала влез в барокамеру и уселся на свободное сиденье у выхода. Здороваться с «серыми» не было нужды — чего-чего, а здоровья у них и так хватало в избытке. Поэтому Куприянов не стал сотрясать воздух бессмысленными дежурными приветствиями, спросив вместо этого: