Энн поставила чашку перед Шарлоттой, а себе принесла чаю.

— Жаль, что тебя вчера не было, ты прозевала самое интересное, — начала сплетничать Энн. — Понятно, что все это строго секретно и об этом нельзя рассказывать. Дэниел, по вполне понятным причинам, не хочет, чтобы об этом знали. Все, конечно, вполне законно, но тем не менее…

Шарлотта смотрела мимо нее. Сердце ее билось тяжело и медленно, предчувствуя беду.

— А что произошло? Что случилось? — спросила она.

— Ну, помнишь, я тебе говорила, что не понимаю, почему Дэниел проводит столько времени с Патрицией Уинтерс? Особенно после того, как дело о наследовании было завершено. Помнишь? Вообще-то мы должны были догадаться. В каком-то смысле это лежало на поверхности.

Она замолчала, потягивая чай, а Шарлотта подумала, что сейчас потеряет сознание. Она уже знала, что сейчас услышит — Дэниел и Патриция объявили о помолвке. Именно к этому и клонит Энн…

— Это ведь так похоже на Дэниела… И я понимаю, почему он держал все в таком секрете. Я вообще удивляюсь, как ему удалось это пробить. Хорошо, что у Патриции Уинтерс появился этот новый мужчина и она сама помогла Дэниелу. Новый очень богат, и, конечно же, ей хочется предстать перед ним в лучшем свете.

Она состроила насмешливую гримасу. Шарлотта в полном замешательстве смотрела на нее широко раскрытыми глазами. О чем это она? У Патриции Уинтерс есть кто-то другой? Но ведь она же помолвлена с Дэниелом!

— Энн, — медленно произнесла она, — я не понимаю, о чем ты говоришь. Так все-таки помолвлены Дэниел и Патриция или нет?

— Кто? Дэниел и Патриция? Помолвлены? — Энн была ошарашена. — Да ты что! Нет, конечно…

— Тогда что?..

— Ну, ты знаешь, что муж Патриции попал в автомобильную катастрофу, отчего и умер в больнице. Но перед смертью он послал за Дэниелом и сказал ему, что хочет изменить завещание. Он понял, что был несправедлив к своему пасынку. Они поссорились из-за Патриции. Гордон был против этого брака, и старый Уинтерс отстранил его от дел. Гордон был даже вынужден уехать из города.

К несчастью. Пол Уинтерс умер прежде, чем успел подписать новое завещание, и все эти встречи Дэниела с Патрицией… он просто пытался убедить ее передать дело Гордону, как того желал Пол.

Но ты же ее знаешь. Поначалу она и слушать его не хотела, но потом начала намекать, что, может быть, еще и передумает. Дэниел ничего нам про это не сказал, но, по-моему, она водила перед его носом морковкой, чтобы почаще встречаться с ним, якобы по поводу завещания, хотя на самом деле… Но потом она встретила этого другого мужчину, и позавчера вечером она позвонила Дэниелу и сказала, что готова обсудить вопрос о передаче дела Гордону, но как можно быстрее, поскольку она уезжает со своим новым мужчиной во Флориду на неопределенное время. У него, кажется, там какой-то бизнес, доля в портовом строительстве или что-то в этом роде.

Вчера утром Дэниелу удалось заставить Патрицию подписать бумаги, по которым она на законном основании передала дело Гордону. Именно поэтому он так рано утром к ней и заезжал. По всей видимости, они обговорили все еще накануне вечером, а затем он отправился домой и ночью сам напечатал все бумаги. Он ничего нам об этом не сказал, но я подозреваю, что он просто не хотел рисковать и слишком затягивать дело, ведь она в любой момент могла передумать.

— П… понятно, — едва слышно пробормотала Шарлотта. — Д… думаю, Дэниел очень доволен.

— По идее, должен был бы, — согласилась Энн. — Но, по правде говоря, мне вчера показалось, что он чем-то расстроен. Да, понятно, ведь сегодня похороны Джона Бэлфора, именно поэтому его сегодня нет. Он очень нежно относился к старику.

— Да, да… я знаю, — согласилась Шарлотта.

Ей было плохо. Она была виновата перед ним. Угрызения совести не давали ей покоя! Но мало того! Теперь все погибло. Она все испортила…

Но Дэниел мог бы и объяснить ей все…

Он мог бы сказать ей…

Она прикусила губу, вдруг сообразив, что в конечном счете все пришло к тому, с чего началось, — к недоверию. Он не доверял ей как коллеге, а она не доверяла ему как мужчине. Так что, может, все и к лучшему, поскольку без взаимного доверия настоящей любви у них не могло быть.

И все-таки — вот что значит не уметь правильно истолковать ситуацию. Как она поспешила с выводами!.. Ну почему она не подождала, не прислушалась, не приняла… Ведь раз он говорит, что у него дело, значит, так оно и есть. Почему она не поверила, что он говорит правду?

И если бы вчера утром она промолчала… и обуздала бы свою гордость и не позволила себе вылить на него целый ушат лжи…

Вспомнив, что именно она наговорила, Шарлотта чуть не застонала. А потом вспомнила, что он ей ответил.

Дэниел вернулся в офис. На вопросы Шарлотты о том, как прошли похороны Джона Бэлфора, он отвечал вежливо и спокойно, но односложно. И хотя дверь между их кабинетами оставалась открытой и хотя он то и дело подходил к ней и становился позади ее стола, хотя внешне почти ничего не изменилось, все было совсем не так, как раньше.

Он уже не подходил к ней так близко, как раньше, и не смотрел на нее таким волнующим взглядом, от которого сердце ее начинало бешено колотиться. Там, где раньше была теплота, не осталось ничего.

Он словно отступил от нее на шаг и теперь постоянно держал ее на расстоянии. Между ними выросла невидимая стена, которая не позволяла ей даже попытаться заговорить о том вечере, что они провели вместе, и объяснить ему, почему она поступила так, а не иначе.

Все же она попыталась завести этот разговор и сказала, что он, видимо, очень доволен исходом дела Гордона Джонсона.

— Строго говоря, это не входило в мои обязанности адвоката, — не вдаваясь в особые подробности, ответил он. — Более того, я отдавал себе отчет в том, что, пытаясь исполнить желание Пола, я могу быть обвинен в незаконном давлении на Патрицию. Ведь завещание, которое осталось после Пола, было совершенно законным. Но я-то знал, какое именно завещание Пол хотел оставить, и, разумеется, это было бы справедливо по отношению к Гордону… Но ведь я просто адвокат, я не Господь Бог, а ведь человек, уверовавший в то, что ему дано право самому вершить правосудие, становится опасным. Я очень боялся, что мое вмешательство скажется на нашей практике, и потому держал вас в неведении.

Даже Ричарду я не мог открыться. Если бы он об этом узнал, то, без сомнения, сделал бы мне официальное предупреждение, как поступил бы и я в подобной ситуации.

Но, к счастью, все обошлось и желание Пола соблюдено.

Он искоса посмотрел на нее, хмурясь.

— Как бы то ни было, я бы не хотел, чтобы молодежь брала с меня пример, и надеюсь, что Общество адвокатов не будет в курсе всех подробностей…

— Безусловно, — согласилась Шарлотта. — А если бы Патриция… миссис Уинтерс надумала пожаловаться…

— Именно, — хмуро согласился Дэниел, — именно поэтому я бы не пожелал ни одному адвокату оказаться в моей шкуре. Ну ладно, вернемся к делу Хеллиера…