На улице, конечно, было ещё лучше.

— Весь этот снег наш! — закричала Мона.

— Наш дом и наш снег! — подхватила Мина.

— Давайте построим снежный дом! А вечером зажжём в нём свечу! — предложил Мартин.

Все занялись постройкой дома, и никто не обратил внимания на Мортена, чему он, по правде сказать, был очень рад.

Как хорошо, когда никто не обращает на тебя внимания и не следит за каждым твоим шагом!

Мортену очень хотелось осмотреть всё кругом. Сначала он заглянул в маленький домик, на двери которого было вырезано сердце, потом остановился в дверях сарая, наблюдая, как папа столярничает.

Папа не замечал его, и он побрёл дальше. В снегу была протоптана узенькая тропинка, и Мортену захотелось узнать, куда она ведёт.

Он шёл и шёл по тропинке, пока не увидел какой-то странный маленький домик, сколоченный из досок. Сверху на домике была дверца. Что бы это могло быть?

Мортен подошёл к домику:

— Домик, домик, кто в тебе живёт?

Домик молчал, и Мортену пришлось повторить свой вопрос. Но домик опять не удостоил его ответом. Он считал, что Мортену ещё очень мало лет, и не желал с ним разговаривать. Мортен рассердился и схватился за дверцу. Дверца оказалась просто крышкой, и к тому же не особенно тяжёлой. Мортен поднатужился и открыл крышку. Глубоко внизу он увидел воду! А воду Мортен любил больше всего на свете.

Прошлым летом, когда папа, мама и восемь детей ездили на грузовике на взморье, всем по очереди приходилось караулить Мортена, чтобы он один не убегал к морю.

Вы, наверно, уже догадались, что за домик увидел Мортен?

Это был колодец. Мортен свесился так низко, что чуть не свалился прямо в воду. Он хотел выпрямиться, но не смог.

Согнувшись пополам, он повис на краю колодца и закричал.

Это-то он хорошо сделал. Его крик услышал Мадс, который вместе со всеми детьми строил снежный дом.

«Чего это Мортен кричит? — подумал Мадс. — Надо показать ему наш снежный дом».

Он посмотрел по сторонам и вдруг увидел Мортена, свесившегося в колодец. Мадс от испуга не мог произнести ни слова. Он со всех ног бросился к колодцу и схватил Мортена за ногу, а потом и сам закричал, да так, что его крик по всему лесу разнёсся.

На крик прибежал папа и вытащил Мортена из колодца.

Мортен заплакал. Слёзы градом катились у него по щекам; все молча смотрели на него, а папа тихонько покачивал его в своих объятиях.

— Если в лесу жить так опасно, давайте лучше переедем обратно в город, — сказала Мона.

— Переезжать не надо, — успокоил её папа. — Просто я не успел сразу обо всём подумать. Спасибо, Мадс! Иди домой, успокойся, а мама возьмёт Мортена и уложит его в постель. Придётся бабушке эту ночь поспать на скамье — я должен спешно сделать одно очень важное дело.

— Ничего, мы уложим Мортена в большом ящике комода, он в нём прекрасно поместится, а бабушка сегодня поспит на его кровати, — сказала мама.

Она прижала Мортена к груди, и мало-помалу он утих.

Папа снова начал работать, но уже не в сарае, а на улице. В доме было слышно, как он что-то пилил, стучал молотком и снова пилил. Когда на улице стемнело, маме пришлось выйти и светить ему карманным фонариком.

Наутро дети увидели, что над колодцем стоит новый домик с новой прочной крышкой и на крышке висит замок. А ключ от замка папа положил к себе в карман.

Теперь уже никто из детей ни нарочно, ни случайно не мог открыть крышку и заглянуть в колодец.

Папа, мама, бабушка, восемь детей и Самоварная Труба уже больше недели жили в новом доме. Они привыкли к нему, и им казалось, что они уже давно-давно живут в нём. Но сколько каждый день случалось неожиданностей!

Однажды Мортен придумал новую игру. Он обнаружил, что в стенах между брёвнами торчит олений мох. И в кухне, и в гостиной, и в бабушкиной каморке. Все были заняты своими делами, а Мортен ходил из комнаты в комнату и вытаскивал из щелей мох. Иногда ему приходилось становиться на скамейку, чтобы дотянуться до самых высоких щелей. Весь мох он аккуратно складывал в свой ящик для игрушек. У Мортена появилась тайна, он был очень горд этим и работал с необыкновенным усердием. Мортен не понимал, как это другие могут без умолку трещать за работой. Он работал молча и потому успел сделать очень много.

Вдруг мама сказала:

— Мона, затвори, пожалуйста, дверь — ужасно дует.

— А дверь затворена.

— Неужели? Странно…

Прошло некоторое время, и мама снова попросила:

— Мадс, проверь, пожалуйста, хорошо ли закрыто окно. Мне кажется, что у нас стало очень холодно.

Мадс подошёл и сказал, что оно закрыто как следует.

— Но мне тоже почему-то холодно, — удивился он.

— Может быть, нам это только кажется? — сказала мама и с ещё большим усердием принялась за штопку.

«Я согреюсь, если буду работать быстрее», — думала она. Но ей всё равно было холодно, и она решила, что заболела и её знобит.

Но когда мама посмотрела на детей, она увидела, что холодно не ей одной. Мона сидела, спрятав руки в рукава свитера, Марта съёжилась, и кончик носа у неё покраснел, а у Марен волосы разлетались так, как будто она стояла на ветру.

— Может, печка погасла? — спросила мама. — Марен, будь добра, посмотри, есть ли в ней дрова!

Марен открыла дверцу печки, и все с удивлением увидели, что в печке весело пылает огонь. Дрова потрескивали, и печка довольно гудела.

— Ничего не понимаю, — сказала мама. — Посмотрите на волосы Марен. Можно подумать, что у нас по кухне гуляет северный ветер.

При этих словах папа очнулся. Сначала он сидел и читал газету, но потом задремал, тихонько покачиваясь в качалке.

— О чём это вы говорите? — спросил он. — Вам что, холодно? Может, вы ещё скажете, что у нас дом холодный? Ничего подобного! Если сегодня в доме недостаточно тепло, значит, у вас плохо топится печь.

Он подошёл к печке и помешал в ней кочергой.

— Сейчас всё будет в порядке, — гордо сказал он. Папа очень любил показать, что он мастер на все руки.