— Тина в поместье? — между тем спрашивал Лоет, не спеша вернуться в седло.

— Нет, ее там нет, — чуть растягивая слова, ответил его сиятельство. — Я как раз направляюсь туда, где Адамантина находилась… последние три недели.

Это признание далось графу тяжело, но врать сыну не имело смысла. Однако больше угнетало то, что придется рассказать и о причинах, которые вынудили деда отправить внучку в пансион. Впрочем, внешне волнение его сиятельство никак не выказал.

— Что ты сделал с моей дочерью? — глухо спросил Вэй.

— Вэйлр, — граф вздохнул, — не устраивай сцен и дай мне тебе все рассказать.

— Изволь, — ледяным тоном произнес Лоет.

Набрав в грудь побольше воздуха, граф Лорель выпалил:

— Адамантина в пансионе святой Кладетты.

— Какого черта она там забыла?

— Сын, вернись в седло, нет времени ругаться перед воротами, — поморщился его сиятельство. — Предлагаю орать друг на друга в дороге. Поверь, девочка там неплохо устроилась…

— В это я могу поверить, — мрачно ответил Лоет, забираясь в седло. — Она моя дочь, этим все сказано. Итак, ты отправил Тину в пансион, когда я доверил ее тебе. Какого черта, отец?! Не мог совладать с моим дьяволенком? Или же тебе претило заниматься внучкой?

— Ты несешь чушь, Вэйлр, — холодно ответил граф. — Тина — чудесная девочка. Бесспорно, пороков у ребенка много, но она старалась и была послушной. Мы даже почти не спорили. К тому же она моя внучка. В пансион я собирался ее отправить лишь в качестве наказания, если мне будет не совладать с ней. Так же поступил и ты, вызвав меня. Но была иная причина, по которой юная мадемуазель Лоет оказалась в стенах заведения, основанного твоей матушкой. И я точно знаю, что девочка там не страдала, мне ежедневно приходили отчеты о ее здоровье и поведении. Адамантина добилась определенных успехов в географии и астрономии. Признаться, странный выбор предметов для благородной девицы. Впрочем… — он скосил глаза на сына. — Ничего странного, учитывая ваше родство. В общем-то, только рукоделие у нее не шло.

— У нее руки не под иглу заточены, — усмехнулся Вэй. — Ада пыталась привить дочери интерес к вышивке, но чертенок только диверсии устраивала, и Ангелок оставила ее в покое. Продолжай.

— Благодарю, — кивнул его сиятельство. — С девочками Адамантина также сумела подружиться. Ни ссор, ни споров…

— Не заговаривай мне зубы, — отмахнулся Лоет. — Почему моя дочь оказалась в пансионе?

— Досадное происшествие с твоим племянником, — поморщился граф Мовильяр. — Маркэль, эта паршивая овца, испортившая породу… Маленький мерзавец воспылал к кузине интересом, девочка избила его… Ох, как же непросто говорить о таком. Покойная графиня была бы в ужасе от поступков обоих детей…

— Отец! — повысил голос Вэйлр. — Что этот ублюдок сделал с моей дочерью?

— Ничего, — снова поморщился граф. — Я говорю тебе, она его неплохо приложила. Но мерзавец злопамятен и мстителен, я решил скрыть Тину за стенами пансиона. Тем более Марк через пару дней должен надолго покинуть берега королевства. Тогда я собирался забрать внучку.

— Шею свернуть уроду, — подал голос Самель.

Граф и его сын обернулись к коку.

— Кстати, да, — поддержал его Вэй. — Какого черта вы не можете совладать с мальчишкой? Нат вконец раскис? Так у меня рука не дрогнет.

— Вэйлр, тут все не так просто, — его сиятельство взглянул на сына. — Ему покровительствует герцог Пайетт. Все наши увещевания и попытки применить к Марку хоть какое-то наказание постоянно наталкиваются на препятствия. Тина — не единственный его грех. Он позорит весь род своим беспутным поведением. Его величество несколько раз вмешивался, увещевал Маркэля, но герцог всегда приводит столько свидетелей, что мальчишка начинает казаться посланцем небес, а не преисподней. Поэтому король, мудро рассудив, решил убрать Марка подальше от его покровителя. Думаю, ты понимаешь, почему я решил спрятать внучку до его отбытия.

— Ты едешь навестить малышку? — настороженно спросил Лоет, ощущая неприятный холодок внутри.

Граф передернул плечами, достал из внутреннего кармана сюртука послание и протянул сыну. Вэй вчитался в строки, после перечитал еще раз и с яростью смял в кулаке письмо.

— Пропала?! — прорычал он. — Что это значит?

— С этим я и хочу разобраться, — ответил его сиятельство. — А теперь пришпорим коней, или я, к чертям собачьим, взорвусь!

— Если я взорвусь, никому мало не покажется, — глухо отозвался бывший пират и пустил коня в галоп.

К воротам пансиона маленький отряд, состоявший из графа, его сына, двух слуг и двух пиратов, подъезжал в злом молчании. Привратник, открыв маленькое окошко и увидев его сиятельство, приветливо улыбнулся, но выдержка графа дала сбой, и он воскликнул:

— Да открывай же ворота, балбес!

— Ва… ваше сиятельство, — опешил привратник.

— Кадык вырву! — заревел Самель, не обладавший ни сдержанностью, ни воспитанием его сиятельства. — Живей, сучий потрох!

— Мясник, закройся, — рявкнул Лоет и взглянул на бледное лицо пансионного служителя. — Пошевеливайтесь, милейший, или угрозы моего мальчика покажутся вам сладчайшими ласками.

— Ну! — снова не сдержался граф, и створы наконец распахнулись.

Маленький отряд въехал в ворота, и первым спешился престарелый граф. Он направился стремительной походкой к дверям пансиона, выкрикивая на ходу:

— Клодия! Клодия, немедленно ко мне! Что произошло? Где моя внучка?!

Директриса, бледная и заплаканная, выбежала ему навстречу. Она простерла к его сиятельству пухлые ручки и воскликнула:

— Лорель, клянусь Всевышним, я ничего не понимаю! Вчера еще мадемуазель Лоет была весела и всем довольна. Девочки говорят, она даже не помышляла о побеге. Мы не обижали ее, Адамантина ни разу не вызвала нареканий…

— Но что-то ее сподвигло на побег, — раздраженно произнес Вэйлр, выходя вперед. — Я — отец Тины.

— Приятно познакомиться, господин Лоет…

— К черту этикет, — отмахнулся Вэй. — Что происходило в последние дни?

— Ничего необычного, — пролепетала мадам Гертон. — Разве что вчера мадемуазель Лоет навещал ее брат…

— Ланс? — вмешался граф.

— Да, молодой господин назвался этим именем, — закивала директриса. — Лансэль Лоет. Очень представительный молодой человек…

— И он предоставил вам мое письмо, подтверждающее его личность? — оборвал ее граф.

Женщина, немного успокоившаяся к этому времени, вновь побледнела и пошатнулась.

— Н…нет, письма не было, — заикаясь, ответила она, глядя, как мрачнеет лицо попечителя, как глаза его загораются бешенством.

— Какого черта, Клодия?! — заорал побагровевший граф, со всего размаха ударяя кулаком в стену. — Я велел никого, слышите, никого не допускать до моей внучки, если он не предоставит разрешающего послания, на котором будут стоять фамильная печать и моя личная подпись! Кем бы ни назвался посетитель, хоть королем, но без моего подтверждения его впускать не имели права!!!