Женщина охнула и тяжело осела на руки своих помощниц. Его сиятельство прошел мимо нее, не взглянув в сторону директрисы, лишь бросив на ходу:

— На мое благоволение можете больше не рассчитывать. Все кончено. — После этого нашел взглядом Фаню. — Отведите нас к сокурсницам Адамантины.

Но разговор с девушками ничего не дал. Они испуганно моргали, вздрагивали от резких вопросов, но ничего вразумительного сказать не могли. Тина не посвящала в свои планы никого из них.

— Вещи мадемуазель Лоет, — пролепетала Фаня, подавая саквояж, принесенный воспитательницей старшекурсниц.

Его сиятельство кивнул и велел одному из своих лакеев взять саквояж.

— Стоять, — гаркнул Вэй, отнимая дорожную сумку дочери.

Он открыл его и вытряхнул на пол все содержимое.

— В голове моей дочери ветер, но безголовой она никогда не была. Просто в никуда Тина не рванет, она должна была иметь план, как и тогда, когда бежала из дома со Сверчком.

— Точно-точно, — закивал Самель. — И провиант собрала, и про порт все у меня выспросила.

— И раз ее вынудили бежать обстоятельства, а иначе она дала бы деру раньше, значит, должна была что-то оставить, — закончил Лоет.

Граф тут же присел на корточки рядом с сыном, разбирая платья, белье, чулочки и прочую мелочь.

— Это что? — браслет, выпавший из послания, первым заметил его сиятельство. Он взял безделушку в руку, повертел и протянул сыну. — Тут какая-то гравировка.

— Имущество И.П. - прочел вслух Лоет. Затем посмотрел на лист бумаги, который как раз взял в руку.

— Вэй поднял растерянный взгляд на отца. — Продал? Мою дочь продали? Мою. Дочь. ПРОДАЛИ?! — взревел он, вскакивая на ноги. — Урою! И щенка, и его гнусного покровителя!!! Можешь окружить своего внука вооруженной охраной, но клянусь честью, я доберусь до него и вырву его гнилые потроха! Но сначала я верну своего ребенка.

Лоет поднялся на ноги и, чеканя шаг, направился к выходу. Его сиятельство поднял брошенный сыном листок бумаги и пробежал его глазами, заметив то, что не увидел Вэйлр: «P.S. Умоляю, защитите Ланса. Мерзавец Марк угрожал мне жизнью брата». Сжав в ладони браслет, граф Мовильяр последовал за сыном. Он нагнал Вэя уже на улице. Лоет стоял, подняв лицо, и глубоко дышал, пытаясь взять себя в руки. Отец остановился рядом с сыном, подумывая сказать о приписке, но решил с этим разобраться лично, как, впрочем, и…

— Я сам займусь Марком, — сказал он. — Нарыв следует удалять, если не вышло исцелить. Он тля на нашем древе. Моему терпению пришел конец. Ищи Тину, а я надену зеленые одеяния лекарей. Пришла пора вспомнить методы предков.

Лоет посмотрел на отца, затем вновь поднял лицо к небу.

— Почему ты не убрал меня, когда объявил мертвецом?

— Потому что ты не забыл, что такое честь, — ответил граф. — Не каждый пират — мерзавец, и не каждый дворянин благороден; ты это знаешь лучше, чем кто-либо.

Лоет, понявший, что хотел ему сказать отец, кивнул и вновь посмотрел на него:

— Прикажи своим людям прочесать окрестности; если найдешь Тину раньше, отправь посланника. Я еду назад. Далеко она не могла уйти, должны нагнать.

— Хорошо. Но не спеши, давай вернемся, может, еще что-нибудь узнаем, — предложил граф.

Вскоре мужчины получили сведения, что пропали сапоги одной из воспитанниц и что пансионное платье Тины осталось в гардеробной. Вэй вновь осмотрел саквояж и усмехнулся:

— Бесенок, — сказал он. — Все-таки утащила одежду Сверчка. Двойное дно. Итак, — решил он подвести итог. — При ней была мальчишеская одежда, потому и сапоги стащила, туфельки к штанам никак не подходят. Повар дал ей сыр, как узнал Самель, ушла с провиантом. Денег у нее, правда, нет…

— Есть, — прошептала Лери, стоявшая рядом. — Тина через Гиля продавала наши кружева и брала процент за посредничество.

— От шельма, — восхищенно хмыкнул Кузнечик. — Огонь, а не девка.

Граф потерял дар речи, воспитатели схватились за сердце, а Вэй уловил другую информацию.

— Кто такой Гиль?

— Сын садовника, Тина его учила с ножом обращаться, — подала голос еще одна из сокурсниц мадемуазель Лоет, а Самель скромно потупился и отошел в сторонку.

Кто-то из воспитателей упал в обморок.

— Да что тут такого, гарпун мне в печень? — поразилась третья благовоспитанная девица.

— Я привез в храм чистоты исчадие преисподней, — потрясенно прошептал его сиятельство и расхохотался: — Боюсь, Вэйлр, твоя дочь никогда не исправится.

— Черт с ними, с манерами, нашлась бы только, — отмахнулся Лоет и отправился искать Гиля.

Паренька он нашел в саду. Гиль сидел, прислонившись спиной к дереву, и кидал ножик в землю между разведенными в стороны коленями. Вэйлр некоторое время наблюдал за юношей, подозрительно шмыгающим носом. Наконец парень протяжно вздохнул, и Лоет решил обнаружить свое присутствие.

— Хозяйство не отрежь, — грубовато произнес мужчина.

Гиль подскочил от неожиданности, заметил случайного свидетеля своего уныния и отвернулся, резко проведя по щекам кулаком. Бровь Лоета поползла вверх:

— Эй, парень, ты никак сопли на кулак мотаешь?

— А вам-то что? — буркнул Гиль, поднимаясь на ноги.

— Ничего, — пожал плечами Вэй. — Узнаю у тебя, что хочу, и ной дальше. В бабьи страсти я не вмешиваюсь.

— Я мужчина! — возмутился юноша.

— Оно и видно, — усмехнулся Лоет. — По какому поводу хоть страдаешь?

— А вам-то что? — повторил Гиль и метнул нож в дерево.

Острие вошло в древесный ствол, как в масло, и юноша невесело усмехнулся:

— Получилось, а она не видит.

Господин Вэйлр Лоет прищурил зрячий глаз, делая шаг в направлении паренька. О ком тот говорит, мужчина понял сразу. Достаточно было сопоставить слова воспитанницы про то, чему мадемуазель Лоет обучала Гиля, но Вэй сопоставил не только это. Он отметил горечь в голосе юноши, его несчастное лицо, и мозаика сложилась.

— По Тине страдаешь, значит. Не ты первый, парень. В Кайтене по ней другой ее дружок убивается и врет, что пыль в глаз попала. — А затем с неожиданной гордостью произнес. — Я отец этого чертенка в юбке.