Навеки в твоем сердце, Семила».

Внутри у меня была пустота. Не было ни одной мысли, только строчки из письма звучали в моей голове.

Я была не в силах оставаться в помещении, стены давили на меня, я оделась и вышла из дома, куда глаза глядят.

Я шла по улицам без цели, без мыслей, просто шла вперед. Я шла по парку и не видела, куда иду. Возле озера, на скамье, я заметила одиноко сидящую фигуру. Подойдя ближе, я узнала Серхио. Он смотрел на озеро, но когда я приблизилась, я поняла, что он ничего не видит. Опустившись на скамью рядом с ним, я не спешила начинать диалог.

Серхио равнодушно взглянул на меня и отвернулся. Видно он не сразу меня узнал, потому что через какое-то время он посмотрел еще раз и его взгляд принял более осмысленное выражение.

– Арахна, извини, я не узнал тебя, – он хотел встать, как предполагают приличия, но я остановила его.

– Не надо, Серхио, оставим формальности.

– Как твое самочувствие?

– Спасибо, все хорошо.

– Ты простила меня?

– За что?

Серхио усмехнулся и не сразу ответил.

– Я думал, твои родственнички тебе уже рассказали. Это я подсыпал яд в кувшин на помолвке. Я был под чарами, но все равно никогда не прощу себе этого, ты могла умереть.

Сказать, что я была удивлена, было бы ничего не сказать. Но в этот момент, все кусочки разрозненного пазла молниеносно встали на свои места, и я спросила его:

– Ты любил ее, да, Серхио?

Серхио снова горько усмехнулся, глядя перед собой.

– Да, я ее любил. Она…Она была необыкновенной, Арахна. Ты не представляешь, какая она могла быть нежная и беззащитная, несмотря на весь свой образ. Словно котенок. Я так и называл ее про себя – мой маленький котенок. Но она не любила меня. Она влюбилась в Изарона. Я видел, что для Изарона она не более чем игрушка, но что я мог сделать? Думал, ничего, все пройдет, я встречу хорошую девушку, женюсь, и все будет хорошо, как-нибудь, я ее забуду. Когда я встретил тебя, мне это почти удалось. Но и ты влюбилась в Изарона. И он отверг Семилу ради тебя, а ты отвергла меня. Я подумал, может быть, это шанс нам снова быть с ней вместе? Но она только посмеялась надо мной. Семила умела быть очень жестокой порой. А потом она пришла сама, и все было как раньше, она снова была моим маленьким котенком. Незадолго до вашей помолвки. Теперь я понимаю почему: она снова просто использовала меня. Но я был рад обманываться…

Мы помолчали. Каждый думал о своем.

– Арахна! – услышала я и обернулась.

К нам спешил Из, от него чуть отстал Борджи, лицо Иза было взволнованным.

– Ты почему ушла одна, ничего не сказав?!

–Я…Мне необходимо было пройтись.

Серхио безучастно наблюдал за нами.

– Что, Серхио, выманил девушку на тайное свидание? – пошутил Борджи, поравнявшись с нами.

Серхио встал, Из не подал ему руки, видно до сих пор злился на друга детства за яд.

– Я оставлю вас, мне необходимо побыть одному…Еще раз прошу простить меня, я никогда бы сам этого не сделал.

Он пошел своей дорогой, а я смотрела на удаляющуюся фигуру молодого мужчины, но мне казалось, что от нас отходит проживший жизнь старик.

По дороге домой мы молчали. Борджи не поехал с нами, сославшись на дела. Мне не хотелось разговаривать. Из, видно, не знал, что сказать.

Мы сели в гостиной, его взгляд упал на письмо.

– Можно? – спросил он.

Я кивнула в знак согласия.

Закончив чтение, мой жених шумно вздохнул и подпер голову рукой.

– Ари, Семила была бы не Семила если бы не попыталась сделать последнюю пакость.

– Нет, я не хочу это обсуждать, – перебила я его. Я глубоко вздохнула и посмотрела на любимого мужчину.

– Давай сейчас договорим на эту тему и больше не будем к ней возвращаться, – предложила я ему.

– Хорошо, давай.

– Ты вернулся утром в больницу?

– Нет. Я уже подъезжал к дому, как что-то словно толкнуло меня в грудь. Я понял: ты в беде. Не увидев тебя в палате, я думал, что разнесу к чертям всю эту больницу. Я не знал куда бежать, что делать, где тебя искать. И тут я вспомнил, как однажды Семила мне сказала, что если я когда-нибудь посмотрю на другую женщину, то она закинет ее в Пустошь. Тогда я только посмеялся над этим, приняв за глупую женскую ревность. Но стоя посреди палаты, в которой ты, по словам медсестры, «будто растворилась», я понял чьих это рук дело и что это была совсем не пустая угроза. Заклятия на проникновение в Пустошь я не знаю – это заклятия высшего порядка. Единственный, кого я вспомнил и, как мне подумалось, кто точно должен знать высшую магию – это был князь. Туда я и направился. Ну, эту часть истории ты, наверное, знаешь?

Я кивнула.

– Ну, а дальше…Семила была в ярости, усмирить ее оказалось делом далеко не простым, она очень сильный маг. Была. Но не сильнее князя. Когда ему удалось ее обездвижить, он просканировал ее сознание и убедился в моей правоте. Князь был шокирован, приказав ее увести, сам остался стоять в ее доме. Князь сказал, что еще ни в ком так не заблуждался, как в ней и очень жестоко разочарован. Он сам вел ее допрос. Семила прекрасно знала законы, она прекрасно понимала, что ей уже не выкрутиться и отвечала на все вопросы подробно и даже, по словам очевидцев, с каким-то удовольствием, словно наслаждалась произведенным эффектом. Много интересного выяснилось, очень много…Дед сказал мне, что на казнь она вышла величественной и уверенной в себе, без тени страха и раскаяния. Последними ее словами стали: «Вы развеете мою сущность, но вы никогда не развеете свои воспоминания обо мне».

Из замолчал. Повисла тишина. Я устало потерла лицо руками.

– Да, она права, забыть ее будет сложно, – сказала я, подойдя к камину.

Приняв окончательное решение, я бросила письмо в огонь и обернулась к Изу:

– И мы даже пытаться не будем. Мы просто будем жить дальше.

Изарон подошел ко мне и обнял сзади.

– Я люблю тебя, – тихо сказал он.

– А я люблю тебя.

Горели сотни свечей. Собор Истинной Веры был величественен и торжественен. Изарон был неимоверно красив. Лорана плакала от умиления, вцепившись в руку мужа. Алания заметно волновалась. Изабелла смахнула слезинки на брачных обетах. Мужчины держались более сдержанно, но все равно были явно растроганы. Бабушка была неимоверно счастлива. Как, впрочем, и я.

Я выбрала белое платье, все-таки слишком долго я жила в Мире людей, и не могла себе представить другой цвет моего свадебного платья.

На наших обручальных кольцах на древнем языке мы сделали надпись: «Ты. Я. Мы. Навсегда».