Я шла по проходу одна, согласно традиции, в знак того, что это мой собственный выбор, скромно опустив голову, и безуспешно пыталась спрятать глупую улыбку. Гости посчитали, что это от счастья. Я не стала никому объяснять, что просто никак не могла отделаться от фразы из прочитанной однажды глупой книжки, прочно засевшей в тот момент в голове: “и с тех пор в Империи наступил мир, а Темный Властелин никогда больше не отпустил свою любовь…».

Один из самых дурацких вопросов, который слышит в своей жизни женщина: ну как тебе замужем? О, волшебная прогулка с розовыми пони!

Мое первое утро в качестве новобрачной ознаменовалось ярким проявлением мужней любви: он за малым не разбил мне нос. Привыкнув спать один на двух подушках, благоверный опустил с размаху свою лапу на подушку, желая подгрести ее под себя, но врезался в мое лицо и, в частности, в мой любимый нос. Я с воплем подскочила на кровати, Из подскочил тоже, спросонья слишком сильно развернулся и свалился с кровати. В общем, волшебное пробуждение.

Дальше меня ждал еще один сюрприз от рода Валай – милые Изабелла и Алиус по утрам пели дуэтом. Я, и так равнодушная к оперному искусству, за две недели буквально возненавидела этот жанр. Наверно это был итальянский, невозможно было понять ни слова,  но каждое утро в столовой разыгрывалась маленькая сцена.

Создатель, Создатель, дай мне сил улыбаться своим новым родственникам в тот миг, когда хочется запустить в них кофейником!

Ратомар был в своем мире, как и все подростки, у Изарона отыскалась парочка привычек, доводящих меня до бешенства.

Свекровь – матушка, как и предупреждала меня Лори, преследовала меня, как варан свою жертву, абсолютно уверенная, что делает это незаметно. Но довольно трудно не заметить человека, который стоит у тебя за спиной.

Свекор наслаждался временем, проводимым в родном доме, в родном Мире, и ему было совершенно не до нас.

Но в целом, в целом.… Быть рядом со своим любимым, знать, что место рядом с ним твое по праву, знать каждый оттенок его улыбки, засыпать, ощущая тепло его тела, просыпаться рядом – это счастье! Огромное, острое счастье, которое не идет ни в какое сравнение с подобными мелочами.

А Княжество тем временем готовилось к великому событию – Дню всех мертвых. Это был день, когда души тех, кто покинул мир живых, проходили парадным шествием по улицам Княжества.

– Ба, а ведь в Мире людей тоже есть такой праздник – День мертвых, это одно и то же? – спросила я бабушку, когда мы с ней гоняли чаи.

– Нет, Арахна, это не одно и то же. Праздник! – фыркнула бабушка, – любят же люди из всего делать праздник! Смерть, моя дорогая, не слишком любит веселье, но и стенаний великих тоже. Смерть любит уважение.

– Ты говоришь о ней как о личности.

Бабушка как-то странно на меня посмотрела, но не ответила. А я решила задать главный вопрос.

– Так значит.…Так значит, я смогу увидеть маму? – с надеждой спросила я.

Бабушка печально покачала головой.

– Как бы я этого хотела, моя девочка, хотя бы так ее увидеть, но ее сущность развеяна, а сущность – это большая часть души, соответственно, души твоей мамы тоже нет.

Крошечная надежда в моей душе лопнула. Хотя может быт это и к лучшему? Мне было бы невыразимо больно.

– А дед? – без особого энтузиазма спросила я.

– А дед – да, Сарастан пройдет вместе с остальными членами Рода.

– Организованными колоннами?

– Сарказм тут не уместен, молодая госпожа Валай. Совершенно естественно, что души шествуют с представителями своего Рода, это законы мироздания.

Очень хотелось спародировать ее менторскую манеру, но я решила воздержаться.

Вечером я спросила у Иза:

– А ты не волнуешься перед Днем мертвых? Ведь ты видишь всех своих родственников, тех, кто ушел. И тех, кого не знал, своих прародителей.

Из неопределенно пожал плечами.

– Не знаю, Арахна. Во-первых, сколько я себя помню, столько бывает День мертвых. Иногда вселенная проходит через Точку Невозврата и Портал между мирами не открывается, как в прошлом году, например. Но это бывает довольно редко. Поэтому для меня это рядовое событие. К тому же ты увидишь, что разглядеть кого-то достаточно сложно.

И вот настал День мертвых. Центральная площадь перед резиденцией Князя была полна народа. Для Собрания Двадцати были установлены специальные трибуны, простые граждане толпились, кто где смог найти себе место. В такие моменты я испытывала чувство неловкости перед этим социальным неравенством. Казалось, что я занимаю чужое место.

Я сидела рядом с Аланией и разглядывала толпу. Отличительным признаком Дня мертвых была своеобразная форма одежды – на всех жителях были надеты черные атласные плащи с глубокими капюшонами, а в целом происходящее пока ничем не отличалось от любого светского события – оживленные приветствия, возгласы, гул толпы. Появилась княжеская чета, ее приветствовали одобрительными возгласами, а меня удивило, что Князь, большой любитель толкнуть речь, не порадовал своих подданных размышлениями о вечном.

– Алания, а Князь не будет произносить речь?

– Нет, Смерть любит тишину.

Какие вы тут все загадочные, раздраженно подумала я. Ладно, сама узнаю, что у вас тут за отношения со Смертью.

И вот, как гром среди ясного неба, раздался Трубный Глас. В голове немедленно возникли слова из Священных Писаний людей о конце света, и я подумала как удивительно точно было подобрано определение: во истину по другому и не скажешь, только Трубный Глас. Изарон и Онавир заняли свои места рядом с нами, наступила гробовая тишина. Все без исключения присутствующие на площади встали и склонились в почтительном полупоклоне. Поскольку такие тонкости мне рассказать забыли, я чуть замешкалась и согнулась позже остальных, заметив краем глаза нечто темное, надвигающееся на площадь.

Они шли беззвучно, только Трубы в небе продолжали свой зов. Я подняла глаза и попыталась разглядеть шествующих. Полулюди – полутени шли спокойно, безучастно. Они не разглядывали склонившихся перед ними живых, они не выискивали в толпе знакомые лица. И становилось понятно – им теперь действительно все равно. Лица тех, кого мне удалось увидеть, выражали совершенное спокойствие. И я поняла, почему про мертвых говорили – они обрели покой.

Я скосила глаза на магов на трибунах, выискивая глазами бабушку. Увидев ее, я мысленно ахнула. Бабушка, уверенная, что ее никто не видит, неотрывно следовала глазами за одной точкой, полагаю, что за любимым Сарастаном, но ее губы беззвучно повторяли фразу – мы скоро встретимся, мы скоро встретимся.

Шествие закончилось, Небо замолчало, море из душ ушло в Бесконечность.

– Ты как? – спросил муж.