— Ты опять промахнулся кинжалом, — улыбнувшись обожжёнными уголками губ усмехнулся Жеребцов и устало оперся спиной на закрытый монолит.

— Ошибаешься, боярин, я никогда не промахиваюсь, — равнодушно ответил я, — как мой кинжал выполнил свою задачу тогда, так выполнил и сейчас.

— Не-не-не, — замотал головой Жеребцов и медленно скатился по стене на пол, — первая атака прошла мимо, — самодовольно вставил боярин и, болезненно поморщившись, отлепил обугленный пропитанный кровью кусок крови от плеча.

— Ты серьезно? — вздохнул я, — твоими последними словами будет хвастовство тем, что ты закрылся от атаки спинами своих же людей?

— И все же, ты промахнулся, — неестественно хрипящим голосом продолжал посмеиваться Жеребцов.

Упрямый умирающий мозг всесильного могучего аристократа не привык терпеть поражения и отчаянно цеплялся за единственное, что его в этой ситуации могло порадовать.

— А ты проиграл.

— Ты прав, Марк, проиграл, — перестал смеяться Жеребцов и потянулся во внутренний карман, пытаясь дрожащей рукой что-то вытащить, — сигареты не найдется? — наконец осознав, что кармана пиджака уже нет и на его месте в его теле зияет кровоточащая дыра.

— Не курю, — пожал я плечами и присел на корточки перед боярином и пристально уставился в его черные, как смоль, глаза.

И сейчас в них не было паники. Даже страха уже не было. Только сложная мешанина из боли, горечи, ненависти и смирения.

— Все же эта игра оказалась тебе по зубам, мои поздравления, я с самого первого дня ощутил в тебе угрозу, — с достоинством выдержав мой взгляд ответил Жеребцов, — как ты выдержал тот блиц… это было аномально, пугающе и… чарующе. В глубине твоей души я почувствовал силу, к которой стремлюсь всю жизнь.

— Пытаешься проиграть с достоинством, — улыбнулся я, — странный ты боярин. Я убивал много бояр, так или иначе. Высокопоставленных и не очень, но ни один из них не признал поражения. Даже осознавая неминуемость смерти, из них лилась лишь желчь и ненависть.

— Не переживай, Марк, я тебя ненавижу, — вдруг засмеялся Жеребцов и тут же закашлялся кровью от накативших спазмов.

— Знаю, — кивнул я, оторвал кусок от футболки и протер лицо Бронислава, — держи голову выше и не сбивай дыхание. А то будет только больнее.

С этими словами я влил немного энергии в потоки боярина. Пусть это ему особо не поможет, но жизнь немного продлит. Повреждения от разъедающей ауры Арсения, которой он щедро осыпал бояр в порыве ярости, были слишком сильны.

В последние мгновения отчаяния Бронислав Жеребцов пустил в ход даже те крупицы потоков, которые питали его защитный покров. И как только это произошло, аура Архимага разорвала все потоки и энергоканалы бедняги изнутри.

Будь это переломы или простые повреждения внутренних органов я бы справился, но с глубокими магическими ранами я бессилен. Да и насрать мне на жизнь боярина.

Что бы Жеребцов там не говорил, как только он понял, что я выбрался из его ловушки, боярин осознал, что живым отсюда не уйдет.

И в этом Бронислав Жеребцов абсолютно прав.

— Чего ты хочешь? — болезненно нахмурился в ответ на мои действия Жеребцов и инстинктивно попытался отползти от меня подальше, но тщетно.

Теперь в глаза Жеребцова страх появился.

— Мне так часто задают этот вопрос, что это начинает утомлять, — абсолютно искренне пожаловался я и применил бесконтактную технику сканирования мозга.

Бронислав Жеребцов болезненно прохрипел и поморщился, но до последнего старался сохранять достоинство. Ни гневных проклятий, ни мольбы о пощаде. Я даже начал уважать этого боярина на чуточку больше, хоть это ничего и не меняет.

— А знаешь кто не задает вопросы? — сквозь боль нашел в себе силы ехидно усмехнуться Жеребцов.

— Мертвецы.

— Именно, — с едва уловимой ноткой надежды отозвался боярин, — давай просто покончим с этим, Марк. Мы ведь с тобой похожи. Ты, как никто другой, способен меня понять.

Пусть он и не смог произнести все что думал, но я прекрасно видел ход его мыслей. В чем-то Бронислав действительно был прав. Технически, мы с Жеребцовым ровесники с похожими судьбами и жизненным путем.

Одинаково талантливые, усердные и целеустремленные.

Идем напролом к своей цели любой ценой и готовы на все, чтобы защитить то, во что верим.

Наш личный моральный кодекс размыт и сформирован под влиянием наставников и семьи, и далек от общепринятого в цивилизованном обществе.

Чем глубже я залезал техникой в сознание боярина, тем больше сходств находил.

Но какими бы обманчиво похожими ни были наши мировоззрения, кое в чем мы кардинально отличались.

— Ошибаешься, боярин. Мы не похожи. Ты эгоистичное существо, готовое создать ад на земле, — абсолютно безэмоционально начал я.

— Ты такой же, — сплевывая кровь, перебил меня Бронислав и махнул рукой в левую от себя сторону, где лицом вверх лежал окровавленный труп с дырой в груди, — узнаешь его? Это Афанасий Гурьев. Человек, чьего сына ты убил. Он пошел на все ради мести. Заложил дом и продал все имущество, чтобы пробраться сюда. Его второй сын погиб при установке ловушки на тебя, а жена не смогла справиться с горем, свалившимся на семью, и повесилась неделю назад. Ты такое же чудовище, как и я. Не думай, что за тобой не тянется кровавый след из сломанных судеб и жизней людей. Кем ты себя возомнил, Марк?

— Ты не понял, боярин, — спокойно ответил я на пропитанную первородным гневом и яростью тираду, — я чудовище. В этом ты прав. И за моей спиной кудо сломанных жизней, жертв и крови, чем ты думаешь.

— Тогда какого хрена ты читаешь мне эти нотации, словно святой проповедник? — не выдержал и перешел на крик Жеребцов, — ты тоже способен создать ад на земле!

— Пожалуй, способен, — не стал отрицать я, — но я никогда не сделаю этого ради себя. Для меня стремление к личной силе это поиск инструмента, чтобы исполнить цель сделать мир лучше. Для тебя же, поиск силы и упоение властью это и есть основная цель.

— Так ты себя оправдываешь? — хмыкнул Жеребцов, — и что с того? Да, мне плевать на людей, на мир во всем мире, но я не сумасшедший. Ад на земле и Российская империя в руинах мне нужны не больше, чем тебе. Какая разница с какой целью мы делаем то, что делаем, если количество жертв на нашем пути одинаковое?

— Разница есть, боярин. И именно потому, что вы, бояре, не способны ее понять, вам нет места в этом мире, — вздохнул я и перестал напитывать умирающее тело Жеребцова своим потоком, — отличие в том, что, из-за подобного мировоззрения и прогнившей системы ценностей, твой путь насилия не имеет конца. Когда твоя основная цель власть, ты не остановишься. Получив ее, ты продолжишь наращивать силу для того, чтобы у тебя ее не отняли. И это делает ваше разрушающее влияние на мир вечным. Поэтому, вы раковая опухоль. Вы не способны ни на что, кроме разрушения.