спрашивая моего согласия, мне окончательно было присвоено военное имя. Согласно обычаям Запада даже лучшие друзья часто не знают настоящих имен друг друга.

Бао протянул мне руку и дружелюбно сказал:

— Шеттерхэнд — Разящая Рука позволит нам называть его нашим братом и другом? Мы любим и уважаем людей, которые убивают врага одним ударом. Шеттерхэнд — Разящая Рука будет желанным гостем в наших вигвамах.

В переводе это значило: «Нам нужны негодяи, сильные и ловкие, как ты. Если ты будешь рыскать, убивать и грабить для нас, мы станем друзьями!»

Мой ответ прозвучал дипломатично:

— Я люблю краснокожих воинов, сынов Великого Маниту, нашего общего отца. Мы братья и должны помогать друг другу в борьбе с любым врагом, который выступит против вас или нас.

На измазанном жиром и краской лице Бао промелькнуло выражение удовлетворения:

— Шеттерхэнд сказал хорошо. Мы выкурим с тобой трубку мира.

Индейцы вместе с нами сели на берегу ручья. Бао достал трубку. От нее исходил резкий, неприятный запах, ощущавшийся даже на расстоянии. Он набил трубку смесью, как мне показалось, накрошенной свеклы, желудей, листьев льна и капусты, зажег ее, встал, затянулся дымом, подул вверх — к небу, вниз — к земле и сказал:

— Там, наверху, живет Добрый Дух, а здесь, на земле, растут плоды и ходят животные, которых он подарил людям кайова.

Затем Бао затянулся еще четыре раза, поочередно выпуская дым на север, юг, восток и запад.

— Там, — продолжал он, — живут красные и белые мужи, которые незаконно присвоили себе плоды и животных. Но мы найдем их и отнимем все, что принадлежит нам. Я сказал! Хуг!

Ну и речь! Как же она отличалась от всего, что мне приходилось читать, а потом и часто слышать! Этот кайова без зазрения совести объявил все растущее и живущее на земле собственностью своего племени, тем самым не только признав за собой право на грабеж, но и возводящего в ранг обязанностей каждого члена своего племени. И теперь мне предстояло стать другом этих людей! К сожалению, с кем поведешься…

Бао протянул Сэму эту отнюдь не мирную трубку мира, тот отважно затянулся шесть раз и тоже произнес речь:

— Великий Маниту не обращает внимания на цвет человеческой кожи, он знает, что люди могут использовать краску, чтобы его обмануть, поэтому он смотрит в сердца людей. Сердца воинов прославленного племени кайова всегда мужественные, бесстрашные и верные. Мое сердце привязано к ним, как мой мул к дереву, и всегда так будет, чтоб мне лопнуть! Я сказал! Хуг!

Вот каким был Сэм Хокенс, этот маленький и хитрый человечек! Любое дело он мог обратить к выгоде для себя. Его речь была воспринята громким и уважительным «уфф, уфф, уфф!»

И тут Сэм совершил настоящее злодейство, протянув мне глиняную вонючку и недвусмысленно давая понять, что от этого деликатеса мне не отвертеться. А ведь случалось, того, кто закуривал эту адскую смесь, приходилось поддерживать, чтобы человек не свалился с ног. К счастью, мне уже довелось пережить такой ритуал, и я полагал, что выдержу и этот. Я встал, торжественно поднял руку с трубкой и затянулся первый раз. И тут же убедился, что помимо названных мною четырех ингредиентов здесь присутствует и пятый. Мой нос и язык явственно ощущали запах и дым тлеющего войлочного сапога. Пустив струю дыма к небу и к земле, я сказал:

— С неба ниспадают лучи солнца и дождь, небо шлет нам все блага. Земля принимает тепло и влагу и за это дарит нам бизона и мустанга, медведя и оленя, тыкву и кукурузу, а главное — благородное растение, из которого мудрые краснокожие мужи изготовляют кинникинник, тот самый, что источает из трубки мира запах любви и братства.

Когда-то я прочитал, что индейцы называют свою табачную смесь «кинникинник», и воспользовался этим знанием. Затянувшись еще раз, я выпустил дым на все четыре стороны света. Нет, запах сложнее, чем я думал. В нем явно чувствовалось присутствие еще двух компонентов: канифоли и ногтей. Совершив это эпохальное открытие, я вдохновенно продолжал:

— На западе возвышаются Скалистые горы, на востоке тянутся бесконечные равнины, на юге сверкают озера, а на севере плещутся огромные волны моря. Будь эта страна моей, я подарил бы ее воинам кайова, потому что они мои братья. Пусть удача сопутствует вам в охоте, пусть в этом году будет у вас в десять раз больше бизонов и в пятьдесят раз больше медведей, чем людей вашего племени. Пусть зерна кукурузы будут словно тыквы, а тыквы вырастут такие, чтобы каждая была как десять обычных. Хуг! Я сказал!

Мне ничего не стоило желать им всех этих благ, зато они радовались, будто на самом деле их получили. Это была лучшая из когда-либо произнесенных мною речей и, учитывая обычную сдержанность индейцев, была выслушана с величайшим вниманием и вызвала невероятную радость. До сих пор никто, тем более белый человек, не желал им столько благ, да и не собирался ничего дарить, поэтому благодарные крики «уфф, уфф!» звучали не переставая. Бао жал мне руку, заверяя в вечной дружбе, и так широко улыбался, произнося «уфф!», что мне удалось избавиться от трубки мира, воткнув ее ему в рот. Индеец тут же умолк, наслаждаясь ее содержимым.

Я впервые участвовал в «священном обряде» индейцев. Выкурить трубку мира — для них действие исключительно торжественное. Делается это лишь в чрезвычайных обстоятельствах и ко многому обязывает. Позже я много раз курил трубку мира, всегда сознавая значимость этого обряда, но в тот день испытал лишь отвращение. Когда Сэм упомянул о сердце, «привязанном, как мул к дереву», мне было смешно, и только. Моя рука провоняла табаком, и я от всей души обрадовался, что трубка попала в рот индейца. Достав из кармана сигару, я раскурил ее, чтобы перебить противный вкус и запах. И тут заметил, что глаза краснокожих с вожделением обратились ко мне. У Бао отвисла челюсть, причем из открытого рта вывалилась трубка, но он, опытный воин, ловко подхватил ее и опять зажал зубами. Однако весь облик его свидетельствовал о том, что он явно предпочитал одну сигару тысяче трубок мира, набитых благоухающим кинникинником.

Поскольку наша экспедиция поддерживала постоянную связь с Санта-Фе, откуда доставлялись на повозках все необходимые продукты, я не испытывал недостатка в сигарах и на всякий случай взял в поход изрядное количество. Поэтому сейчас я мог угостить всех индейцев. Бао сразу же вынул изо рта трубку и закурил сигару, а его люди, засунув подарок целиком в рот, начали его