Мне противны плачущие женщины.

Рик протянул ей платок.

— Со мной все хорошо, — поспешно сказала Франческа.

— Нет, не хорошо. — Брэг впился глазами в лицо Харта. — Не знаю, зачем ты пришел, но быстро говори и убирайся, раз не умеешь вести себя прилично.

Харт молча покачал головой:

— Какая удача, что вас двоих, словно специально, толкают в объятия друг друга все преступные элементы города. Могу я считать, что вы были поглощены раскрытием преступления до того, как моя бывшая невеста решила утешить тебя в связи с охлаждением в отношениях с женой?

Неужели Харт действительно считает, что она может сейчас броситься в объятия Рика? Менее двадцати четырех часов назад они стояли на пороге брака, а за день до этого ужинали вдвоем в его доме, после чего провели незабываемое время вместе.

— Прошу тебя, остановись. Ты делаешь мне больно, пусть и не нарочно, но я этого не заслуживаю.

Харт с презрением прищурился, но Франческу это не остановило.

— Пусть мы расстались навсегда — во что я никогда не поверю! — я не могу бросить расследование. Это стало моей жизнью, моей профессией. Настанет день, когда Рик покинет пост комиссара полиции, но я буду продолжать усердно работать, чтобы помочь безвинным жертвам. — Она перевела дыхание. — Прошлым вечером, после того как ты прогнал меня, я решила взять дело в свои руки. У меня нет выбора! Я не могу позволить вору разрушить мою жизнь и жизнь моей семьи. Ты предпочел отвернуться от меня, когда мне так необходима твоя помощь, поэтому я обратилась к Рику.

Выражение лица Харта оставалось невозмутимым.

— Это не романтические встречи, Колдер, мы обсуждаем план действий по делу. Мне есть что терять. — Она выдержала недолгую паузу и добавила: — Рик не бросил меня в подобной ситуации, ты уже это понял.

— Да, мой брат никогда не оставит тебя ни при каких обстоятельствах. Он не только благородный человек, но и преданный. Уверен, в паре вы рано или поздно задержите вора, как делали и раньше. — Харт скривился.

Зачем он пришел, если злоба буквально душит его? Единственное, что приходило на ум, об этом она думала и вчера, — что Харт болезненно воспринял ее поступок, и жестокость его слов, нарочитый сарказм был лишь способом скрыть страдания.

О том, что она может ошибаться, Франческа не хотела думать.

Это значило бы, что она потеряла самого могущественного защитника в жизни — самое безопасное пристанище, — человека, который никогда не позволял никому и ничему причинить ей боль.

— Мы можем поговорить наедине?

Харт сложил руки на груди. Франческа знала, что такой жест означает согласие.

— Не более пяти минут, — произнес он. — И заранее хочу предупредить, что отвечу отказом на любую твою просьбу. Между нами все кончено, Франческа.

Брэг приглушенно что-то прорычал, но она не обратила на это внимания, изо всех сил стараясь сдержать рвущиеся из горла рыдания.

— Я хочу поговорить с тобой, а не молить о прощении. И ползать перед тобой на коленях тоже не буду.

— Отлично, — кивнул Харт. — Я сегодня не в настроении раздавать прощения, а унижение для меня еще хуже, чем слезы.

— Я спущусь вниз, проверю кое-какую информацию, — сказал Брэг и с тревогой посмотрел на Франческу.

Она понимала, что должна немного успокоить его и улыбнуться, но мышцы лица плохо слушались.

Брэг вышел, и в комнате воцарилась пугающая тишина.

Франческа прошла мимо Харта, ощутив при этом исходящую от него силу, и закрыла дверь кабинета.

— Я всегда буду любить тебя, — сказала она, повернувшись к нему.

— Не стоит.

— Почему я должна скрывать свои чувства? Я уже поняла, раз ты никогда меня не любил — ты вчера сам заявил об этом, — значит, между нами действительно все кончено. Я не буду преследовать тебя, Харт, и никогда не попрошу вернуться. Однако, даже если наши отношения были ложью, если ты никогда меня не любил и мы расстались, я всегда буду тебе другом.

Его брови поползли вверх. Наконец-то он позволил себе искреннее проявление чувств.

— Видишь, я до сих пор могу относиться к тебе хорошо.

— Не смей! — взревел Харт, краснея от ярости.

Франческа замерла от удивления, видя, как Харт, смутившись, старается обуздать свои чувства. Она и сама едва справилась с эмоциями. «В его душе еще живы чувства», — подумала Франческа, задрожав от прилива восторга. Харта поразила ее преданность!

— А если ты меня любил, — тихо произнесла Франческа, — то скоро придешь в себя и поймешь, что я ни в чем не виновата, и я приму тебя в свои объятия.

На его лице отразилось все внутреннее напряжение.

— Я уже пришел в себя. Я пришел в себя и понял, каким был глупцом, решив на тебе жениться.

Франческа усмехнулась:

— Потому что я слишком эксцентрична? Такую женщину можно хотеть, но не любить?

— Нет, Франческа, потому что ты искренняя и честная, у тебя золотое сердце и амбиции, которых хватило бы на дюжину мужчин. У тебя чистое сердце. Мы не подходим друг другу, моя дорогая.

— Что, ради всего святого, это значит? Мы идеально подходим друг другу! — воскликнула она.

Харт смягчился, и тон его стал более доброжелательным.

— Сколько раз я говорил тебе, что ты заслужила быть рядом с Риком или с кем-то ему подобным. Наше расставание к лучшему. Да, вчера я был очень зол. Ты бросила меня перед алтарем на глазах у всей нью-йоркской знати. Знаешь, это довольно неприятно — более того, это меня шокировало. Однако у меня было время все обдумать. Я не тот мужчина, который тебе нужен.

— Это мне решать! Ты идеально мне подходишь!

— Мое решение окончательно. Ты можешь найти себе лучшего мужа, и я не сомневаюсь, что так и будет. — Губы растянулись в кривую улыбку.

— Бог мой, ты опять стараешься сделать так, как лучше для меня?

— Я не стараюсь поступать благородно, даже не думай об этом.

— Ты заявляешь, что недостаточно хорош для меня, значит, использовал вчерашнее происшествие как повод, чтобы порвать со мной на том основании, что я могу найти себе лучшего мужа. Какой же еще я могу сделать вывод, как не счесть твой поступок благородным?

Харт рассмеялся, но в этом смехе было больше иронии и сарказма, чем радости.

— Возможно, я и использовал вчерашнее событие как повод, но прежде ты сама использовала полученное письмо для того, чтобы оправдать свое нежелание стать моей женой, дорогая.

Франческа похолодела:

— Что ты говоришь?

— Ты меня слышала.

Невозможно представить, что он действительно верит в то, что сказал.