— Франческа, он тебя обожает. А как иначе, ты самая необыкновенная женщина на свете!

Грудь сжало от боли. Она обязательно надавит на Харта, когда он появится дома. Начинать серьезный разговор в конторе Франческа побаивалась. Господи, как еще долго ждать этого вечера.

— Сара, мы можем поговорить о том дне, когда исчез портрет? Мне необходимо найти его и спрятать подальше.

— Разумеется, но я уже ответила на дюжины вопросов. Как ни печально это признавать, но портрет должен быть уничтожен.

— Ты совершенно права, — с грустью согласилась Франческа. — Я знаю, ты встречалась с детективами Харта, но я не присутствовала при разговоре. Когда ты обнаружила, что картина исчезла?

Сара захлопала ресницами.

— Франческа, ты ведь была с Брэгом в его кабинете, когда я позвонила в полицию. Я обнаружила пропажу в воскресенье днем, около часа.

Звонок поступил в два часа дня.

— А как ты поняла, что его нет? Вошла в студию и увидела? Там все было как обычно? Вор больше ничего не взял? Все вещи лежали на своих местах? Дверь была открыта или закрыта — уходя, ты ее закрывала? — Франческа понимала, что должна сбавить обороты, но ее охватил азарт, привычный эмоциональный подъем, который случался в моменты погружения в работу.

Сара терпеливо отвечала на все вопросы по порядку.

— Уходя, я всегда закрываю дверь, но она была открыта настежь, что меня и насторожило. Сюда заходят лишь горничные, которых я прошу прибрать приблизительно раз в два месяца. Студию убирали всего неделю назад, я сразу поняла, что приходил посторонний. Первое, что я заметила, — отсутствие портрета на мольберте. Он стоял в самом центре комнаты, но был накрыт тканью. Теперь она валялась на полу, мольберт был пуст. Все остальное показалось мне таким же, как прежде.

Франческа достала из сумки блокнот и начала делать записи. Сара помолчала и продолжала:

— Франческа, я не раз повторяла все это и детективам Харта, и полиции.

Она похолодела и подняла глаза.

— Ты разговаривала с полицией?

— Как же я могла отказать, когда шеф Фарр лично приходил сюда, чтобы узнать детали.

Франческа вскрикнула. Брэг не сообщал полицейским о краже. Они оба боялись, что кто-то захочет найти портрет и увидит, что на нем изображено, тогда сам факт его существования перестанет быть тайной. Полиция слишком коррумпирована, чтобы доверять всем сотрудникам.

— Почему у тебя такое лицо, словно мои слова повергли тебя в шок? — спросила Сара, несколько смутившись.

Франческа постаралась взять себя в руки. Шеф Фарр невзлюбил ее с первого момента их знакомства. Скорее всего, по той причине, что, будучи женщиной, она посмела взяться за расследование преступлений, и успешно справлялась, иногда даже без помощи полиции. Он считал ее самозванкой в серьезном мире мужчин, выскочкой, нагло вторгшейся в полицейские круги. Фарр открыто заявлял, что является сторонником традиционных взглядов на место женщины в обществе; Франческа знала также, что он осведомлен о ее отношениях с Брэгом, и отзывается о них с осуждением. Фарр с презрением терпел влияние Франчески на комиссара, и с каждым новым расследованием его некогда завуалированная враждебность становилась все более очевидной и явной.

— Сара, что сказал Фарр, прежде чем задать тебе вопросы?

Девушка была совершенно сбита с толку.

— Он сказал, что намерен отыскать портрет и наказать вора.

Франческа взяла подругу за руку:

— Сара, Брэг не посвящал в это дело никого из офицеров. Он считает это делом личного порядка. Как Фарр мог о нем узнать?

Сара смотрела на нее, пораженная ужасом.

— Я не знаю, откуда ему известно о краже. Он появился здесь на следующий же день, потом приходил еще дважды в течение недели. Он выглядел очень озабоченным этой проблемой.

Франческа затаила дыхание.

— Фарр разговаривал с тобой три раза? Должно быть, ему известно, что это мой портрет. Ты ему об этом говорила? — В противном случае он не заинтересовался бы его пропажей.

Сара побледнела.

Если Фарр знал, что это ее портрет, нет ничего удивительного в том, что он трижды опрашивал Сару. Он намеренно занялся этим делом, зная о ее неприятностях. Франческа посмотрела на Сару, ужаснувшись внезапной догадке.

— Ты упоминала в разговоре с Фарром, что на портрете я изображена обнаженной?

Сара побледнела.

— Сара!

— Я не говорила, что ты была без одежды! — воскликнула она. — Но я была так расстроена, и он спросил почему. Я ответила, что портрет может тебя скомпрометировать и что он ни в коем случае не должен быть выставлен.

Произошло именно то, чего Франческа так боялась.

Полицейское управление находилось недалеко от ужасных трущоб близ Малберри-стрит. В теплую погоду от неприятного запаха страдал весь район, и Франческа, едва выйдя из автомобиля, приложила к лицу носовой платок. «Даймлер» Рика стоял недалеко от пятиэтажного коричневого здания, где и располагалось управление. Два полицейских в синей саржевой форме и шлемах охраняли автомобиль босса.

Несколько лет назад, когда Брэг только приобрел автомобиль, он был диковинкой, необходимость в охране была вызвана и неприятным соседством — вокруг крутились воры, грабители, жулики, не говоря уже о проститутках, выходивших на работу в квартале. Сейчас на автомобиль перестали обращать внимание. Да и многие преступники перебрались в другие районы, подальше от полицейского надзора. Брэг всерьез взялся за соблюдение закона. Грабежи и разбой не должны совершаться у самого входа в управление.

Выйдя из автомобиля и велев Дженнингсу возвращаться домой, Франческа подумала, наступят ли в этом городе времена, когда люди будут законопослушными и перестанут совершать преступления. Скорее всего, до тех пор, пока многоквартирные дома переполнены, а жителям придется обходиться без электрического освещения, вентиляции и воды, работать за сущие копейки — многие из граждан эмигранты и не говорят по-английски, — мечты ее так и останутся мечтами. Жизнь в трущобах повергает людей в отчаяние и способствует развитию преступности.

Франческа мельком взглянула на сержантов за стойкой, нескольких бродяг за решеткой камер и отметила, что большая часть стульев и лавок в фойе пустует. Воскресное утро выдалось тихим; обычно здесь слоняются репортеры в ожидании громких историй. Сейчас она не увидела ни одного газетчика и с облегчением выдохнула. Франческа поспешила к лифту и, войдя в кабину, нажала на кнопку третьего этажа. Через мгновение мотор заработал, и кабина медленно поползла вверх, открывая Франческе лучший обзор на происходящее в фойе.

Всю дорогу по городу она размышляла о внезапном интересе Фарра к ее портрету, поэтому сейчас быстрым шагом прошла к кабинету Брэга. Дверь была открыта, а сам Рик стоял у стола вполоборота к окну, глядя на Малберри-стрит и одновременно разговаривая по телефону. Увидев ее, он кивнул, черты лица смягчились. Франческа приветливо улыбнулась и прошла в комнату, ожидая окончания разговора.