— Абсолютно все. Начнем по порядку. Итак, тебя схватили. Этот самый осмотр когда и где проводили?

— Когда на берег привели, к лодке. Там у них, похоже, самый главный был. Высокий, на глазу повязка, борода черная, на цыгана похож. Тот глаз, что целый, злющий очень. Вот он и это… ну, осматривал. Остальные просто лапали, а этот будто доктор. Или ветеринар. Словно скотину… И тебе он тогда колючку из ноги вытащил. В нее кто-то воткнул иглу дикобраза.

— Знаю. Сколько человек было на берегу?

— Я не считала.

— А ты попробуй. Неужели совсем ненаблюдательная?

— Ну… Может, десять, может, пятнадцать. Вряд ли больше.

— Сколько весел на лодке?

— Четыре весла, на каждом по гребцу.

— На корабле были люди? Сколько?

— Да. Были. Наверное, столько же. Смеялись, тупые шуточки про меня высказывали, но не трогали даже пальцем. Не то что те, которые поймали.

— Корабль парусный? Или гребной? Или то и другое?

— Паруса не видела. Но мачта для него стояла, посредине. На ней, на самом верху, сидел еще кто-то. Но и весла были, очень длинные, поднятые над водой.

— Сколько весел с одного борта?

— Не знаю точно. Штук восемь или десять, наверное.

— Ясно.

— Что тебе ясно?

— Что не так уж все и плохо.

— Ты называешь это «неплохо»?!

— Ну… мы пока живы — это уже хорошо. Плюс попали не в лапы людоловов: с теми попрощаться куда труднее.

— Не совсем тебя понимаю.

— Запах чувствуешь?

— Ты про эту вонь? Как ее можно не чувствовать. Здесь все ею пропиталось.

— Это не от ведра, которое нам любезно выделили вместо ватерклозета. И не от соседства с гальюном, то бишь морским сортиром. Его на малых скорлупках не бывает, для нужды там приспосабливают что-то вроде насеста над волнами. Так что аромат этот от гребцов, что говорит о многом.

— Гребцы так воняют?!

— Слышишь звяканье в один ритм со всплесками весел? Это от цепей. Одна нога каждого гребца, в зависимости от борта — левая или правая, — закована в железный браслет, который крепится к общей цепи, пропущенной под лавками. Так же закована одна рука, но общей цепи там нет, только короткая, на несколько звеньев, прикрепленная к подвижному железному кольцу. Кольцо это может перемещаться по рукояти весла, так что не мешает его затаскивать при надобности. Система на первый взгляд странная, но считается, что очень надежная в плане предотвращения бунта гребцов. И не мешает им работать. Каждый раз расковывать их ради посещения уборной дело хлопотное, и потому этим никто не занимается. На больших кораблях в гребном трюме держат специального невольника, задача которого подносить ведро тем, кому приспичило. Само собой, он не закован, но там не боятся раба держать без цепей, потому что в случае чего любые беспорядки задавит не один десяток профессиональных воинов с отличными доспехами и оружием. На гражданских скорлупках все иначе. Невольники дорого обходятся и места много занимают, так что главный движитель, как правило, парус. Весла используют лишь для маневров в гаванях, для этого за них садятся обычные матросы. Так что и там и там атмосфера если и не благоухает розами, то и не смердит.

— Не понимаю… А мы тогда где оказались?

— Есть в здешнем море одна категория работничков, использующая небольшие быстроходные парусно-гребные лоханки. Вот у них-то как раз и можно наткнуться на такую вонь. Не зря северяне им прозвище дали: «южные вонючки». Помнишь, рассказывал тебе про погань и как люди перерождаются?

— Помню. Ты еще считаешь, что наши тела для этого предназначались.

— Да. Так вот, тела где-то надо брать. Есть два пути. Первый: южане отдают своих детей серым жрецам. Это называется «налог кровью».

— Сами отдают своих детей?!

— Все не так просто. Бедняки и правда отдают своих, а вот у остальных имеются варианты. Не хочешь лишаться своего ребенка — приведи двух чужих. Или трех подростков. Или четверку взрослых, но чтобы не старше двадцати. Для разных категорий населения ставка разная, но суть ты поняла. Ничего удивительного, что у южан возник бизнес на эту тему. Оты, их отряды пиратов, постоянно устраивают набеги на северные земли. Главным образом хватают детей и отборную молодежь. Тех, которые постарше, в неудачных походах прихватывают для обычного рабства, в удачных, когда места для них не остается, убивают. Хотя могут и отпустить. Так сказать, «на развод». Это главный путь добычи сырья для серых жрецов, посредников между южанами и поганью.

— Главный? Значит, есть и другие способы?

— Ну разумеется. Такой прекрасный бизнес не могут всецело оставить головорезам. Это противоречит духу рыночных отношений. Где есть товар, там и купцы имеются. Я, когда строил планы заселения своего Межгорья, много чего про торговлю людьми наслушался. Честный вояка-барон, не один раз ходивший в походы на погань, даже не подозревает, куда могут угодить девушки, которыми он приторговывает. Этот бизнес называется по-разному, в том числе и «северные невесты». Суть его в том, что у таких вот феодалов-вояк со временем может наблюдаться серьезная убыль мужского населения. Ведь когда говорят, что в поход пошел рыцарь, это подразумевает двух-трех конных оруженосцев, десятка два копейщиков, десяток обозных, конюхов, слуг. В случае военной неудачи рыцарю еще могут сохранить жизнь, в надежде на выкуп, а вот всех остальных в плен брать не любят. К тому же даже в мирной жизни риск для мужчин куда выше, чем для слабого пола. Те разве что при родах страдают, медицина здешняя, сама понимаешь, не слишком впечатляет, если дело касается низшего сословия. Многоженство не в чести, так что остается? Куда девать лишних девок? Дело ведь молодое, начнут грешить, а церковь этого не поощряет, а неодобрение церкви можно сгладить лишь денежным подношением от владельца земли, допустившего непотребство на своей территории. Вот и собирают «лишних» да везут куда-нибудь. Не обязательно туда, где женихов побольше. Главное, чтобы был кто-то, согласившийся взять их под свою руку. А если он еще и приплатит что-то при этом, так вообще замечательно. И вот сидит где-то неподалеку от побережья такой милый человечек, согласный почти бескорыстно помогать феодалам в их демографических затруднениях. Большую часть «невест», не самых отборных, они потом и впрямь куда-то плохо или хорошо пристраивают. Это своего рода прикрытие основного бизнеса.

— Тех, которые получше, продают южанам?

— Какая ты догадливая. Именно им. Серебра те отвешивают не скупясь, потому как на южном берегу у них этот товар возьмут за такое же количество металла, только это будет уже золото. Не все рабыни идут жрецам. Некоторые становятся наложницами: у демов церковные законы не соблюдаются. Детей рабынь тоже могут выдавать серым вместо законных отпрысков. Правда, есть тонкость: от одной женщины допускается брать не более двух. Так что эксплуатировать их весь детородный период не получится. Своего рода способ, подстрекающий к набегам. Хотя, может, не в этом дело. Не знаю точно.