Моргана лихорадочно пыталась сообразить, что тут можно сказать. Из расспросов нетрудно было догадаться, что Руин и Рена расстались потому, что их не устроили друг в друге те черты характера, которые казались непривычными и неправильными. Можно очень любить мужчину, но если не понимаешь или не принимаешь его требований, совместная жизнь не удастся. Только во взгляде родственницы по клану все еще жила любовь. Может, она жалеет, что тогда не приспособилась?

– О, какие девочки, – неожиданно прозвучал мужской голос. Прозвучал совсем рядом, и, обернувшись, испуганная Моргана увидела незнакомого парня, сперва показавшегося ей совсем молодым. Он слегка пошатывался, будто пьяный.

– Иди отсюда, – брезгливо бросила Реневера.

Не обращая на нее внимания, парень шагнул, и в замешательстве супруга ликвидатора поняла, что направляется он к ней. А еще – что он не пьян. С незнакомцем творилось что-то непонятное, странное и страшное. Взгляд его почему-то показался молодой женщине знакомым и оттого особенно пугающим, но в чем дело, она не успела понять. В сходных ситуациях она действовала одинаково. И теперь попятилась, не сводя глаз с его лица, но и не пытаясь по-настоящему избежать встречи – страх спеленал ее.

– Иди со мной, девочка, – приказал парень.

Моргана вдруг поняла, что перед ней не юнец. Это был бессмертный, а бессмертные старели незаметно. И в сто, и в пятьсот, и в пять тысяч лет они выглядели на двадцать-двадцать пять смертных лет. Определить возраст на глаз не мог даже бессмертный и даже у своего собрата. Лишь патриархи несли на себе печать прожитых лет, но о том, сколько столетий они уже проводили, страшно было подумать. Здесь приоритеты полов выступали еще яснее, потому что матриарху Оре Хранительнице Дайн, несмотря на ее возраст, весьма солидный, никто не дал бы больше тридцати. Здесь играло пусть небольшую, но все-таки значимую роль желание бессмертного – он выглядел на столько лет, на сколько хотел выглядеть.

Молодая женщина отскочила назад, но беременность сделала ее неловкой. Миг – и парень сцапал ее за руку, потянул на себя. Реневеру, которая попыталась вмешаться, отшвырнул к стене, да с такой легкостью, что девушка буквально упорхнула в сторону. Она, как оказалось, была прекрасно тренирована, успела сгруппироваться и, хоть изрядно приложилась плечом, мгновенно вскочила.

– Оставь ее! Она же беременна! – закричала Рена. В миг опасности именно этот довод показался ей важным, хотя, поразмыслив, она бы, конечно, догадалась, что парню, напавшему на улице на двух женщин, плевать, в каком там они состоянии.

– Молчать, – он вытянул к ней руку, от резкого движения манжета рубашки задралась чуть ли не к локтю, и на запястье под лучами солнца, пробивающегося сквозь листву, засиял изумрудно-золотой браслет. В то же мгновение, как на него упал свет, украшение вдруг зашевелилось, над загорелой кожей в мелких волосках поднялась плоская змеиная голова.

Реневера застыла на месте. Она прекрасно знала, что это такое. Подобные живые украшения носили все представители клана Блюстителей Закона, достигшие совершеннолетия – двадцати одного года. Эти змейки представляли собой весьма сложный артефакт с ограниченной волей и могли, пожалуй, считаться самым совершенным оружием. Более стремительные, чем нападающая кобра, они мгновенно атаковали того, кого указал им хозяин, либо кто сам нападает на него, и в миг укуса впрыскивали в кровь сильнейшее средство. Это могло быть снотворное, парализующее, или убийственный яд – все зависело от обстоятельств и желаний владельца.

Спорить с законником, на запястье которого зашевелился артефакт, было бессмысленно. Даже у архимагов почти не оставалось надежды отбиться – змейка проникала сквозь любую защиту.

– Не двигайся, – бросил парень Реневере, хотя она и так не решалась шевельнуться. – До тебя дойдет очередь. А ты, красавица, раздевайся.

Моргана лихорадочно замотала головой. Она испуганно оглядывалась, но все прохожие торопились обойти Блюстителя Закона по широкой дуге. Мимо изредка мчались машины, но и те, кто ехал в них, конечно, не обратит на происходящее никакого внимания.

– Что, помочь? – поинтересовался парень.

Молодая женщина с надеждой всматривалась в его лицо – ведь он представитель закона, он должен понять, что действует неправильно – но видела она лишь затуманенные, почти ничего не выражающие глаза. В них не было даже похоти, казалось, молодой человек просто не понимает, что он делает.

Он шагнул к ней, и в этот момент отступившая за пределы его поля зрения Реневера вдруг изо всех сил врезала ему по затылку своей сумочкой. И тут же отскочила. Сделавшая было бросок колдовская змейка с тревожным шипением втянулась обратно под манжету – видимо, побоялась оставлять хозяина. Неизвестно, что такого увесистого было в сумочке у Рены, но законник полетел лицом вниз, под ноги Моргане, которая в испуге отскочила к самой стене дома, чувствуя противную слабость в ногах.

Обе женщины едва ли заметили, что у самого тротуара вдруг затормозила роскошная машина с тонированными стеклами, зато они заметили, как из нее выскочил седоватый мужчина в дорогом ладном костюме и с длинным простеньким жезлом, напоминающим короткий посох. К тому моменту законник уже успел подняться и, оставив Моргану, более беспомощную, как он решил, напал на Реневеру. Двигался он очень быстро, и девушка не успела отскочить. Ее Блюститель Закона схватил за руку не просто так. В его движениях чувствовалась выучка, и через мгновение девушка уже лежала на земле в неудобной позе, скрипя зубами от боли.

А вслед за тем на законника напал седоголовый незнакомец. Его атаку, впрочем, видела лишь Моргана, но и она почти ничего не разобрала. Длинный жезл в его руке вдруг завертелся в воздухе, да с такой скоростью, что рассекаемый воздух не засвистел, а буквально заревел вокруг него. Когда и куда последовали удары, молодая женщина тоже не разобрала, но через пару мгновений законник уже лежал лицом вниз, а змейка, вытянувшаяся в струнку на бедре своего владельца, зачарованно смотрела на кончик жезла. Седоголовый незнакомец напряженно и очень медленно приближался к ней, и, когда до вытянутой плоской головки остался лишь сантиметр, резко ткнул своим коротким посохом прямо в нее.

На тротуар упало безжизненное изумрудно-золотое украшение.

– Она не опасна, но ее лучше не трогать, – доброжелательно улыбаясь, сказал мужчина, глядя на Реневеру, взгляд которой (она вскочила с земли мгновенно, как только ослабла хватка) был, как зачарованный, прикован к вещице.

В ответ девушка пробормотала что-то неразборчивое. Вежливо кивнув ей, незнакомец повернулся к Моргане.

Она удивилась, обнаружив перед собой прекрасно одетого и очень респектабельного на вид немолодого бессмертного. Он был сед, одно это уже свидетельствовало об очень долгом жизненном сроке. Несмотря на стремительную и, должно быть, трудную схватку, строгий костюм мужчины нисколько не пострадал, и даже галстук по-прежнему аккуратно лежал между шелковистыми лацканами пиджака. Теперь молодая женщина видела, что за спиной незнакомца стоят два рослых телохранителя, и вид у крепышей одновременно хмурый и смущенный.