Кимура замолчал, обдумывая последние слова Алеша.

В такие моменты в памяти всегда всплывало суровое лицо отца.

Он хмурил брови и серьезно смотрел на сына каждый раз, когда тот, совершив ошибку, начинал оправдываться. Сората не боялся наказаний, намного страшнее казалось недовольное молчание, и он готов был сознаться во всех проступках.

– Запомни, Сората, окружающие всегда найдут, в чем тебя обвинить, такова натура людей.

– Тогда зачем мне держать лицо, если меня все равно кто-нибудь осудит?

– Ты вырастешь публичным человеком, всегда будешь на виду, и ты должен быть идеален. Для себя, а не для них. В чем бы тебя ни обвинили, ты должен знать, что прав. Только тогда ты сможешь уверенно смотреть людям в лицо, а значит, тебе будут доверять.

– Нет. К вам это не имеет никакого отношения, мистер Новак. – Сората перешел на английский и впервые позволил себе посмотреть прямо на доктора.

– Вы замыкаетесь в себе, не подпускаете никого ближе отведенной вами же черты. Вы разрушаете сами себя, я говорил уже об этом. Отбросьте страх, он мешает вам развиваться, не дает открыться. Вы ведь хотите этого.

– Я здесь уже третий год, мистер Новак. – Японец не смог сдержать досады. – Люди не идут на сближение, как бы я ни старался. Вы хотите помочь, но разве мы здесь не потому, что сами захотели запереть себя, спрятать от остальных?

– А вы сами шли на сближение? Вы сами хоть раз открылись, смогли честно ответить человеку, пожелавшему узнать о вас больше?

Кимура вздрогнул, переводя взгляд на собственные ладони. Вспомнилась ночь на маяке и их странный с Генри разговор, больше похожий на допрос, нежели на дружескую беседу. Как бы Сората ни хотел открыться, он продолжал сопротивляться, снова и снова увиливая от ответов и водя собеседника за нос. А много ли еще найдется людей, готовых столь упорно пробивать такую оборону?

Сората неожиданно улыбнулся, прикрывая ладонью рот и стараясь не рассмеяться.

– Делаете успехи, Кимура-сан. Расскажите, что вы чувствовали в тот момент?

– Отчаяние.

– Отчаяние? – Алеш удивленно приподнял одну бровь.

– Именно. Я хотел… довериться, но не получалось. Мне казалось, еще пару слов и я перестану быть ему интересным. – Сората горько ухмыльнулся. – Или он не поймет меня, осудит, посмеется, разочаруется.

– А он?

– Я не умею читать мысли, мистер Новак. Природа обделила меня этой способностью, может, даже к счастью. Скорей всего, он просто не захочет больше иметь со мной дела, и я не могу его за это осудить. Мы оба сделали вид, что этого разговора не было, думаю, я ему неприятен. Впрочем, это было очевидно с самого начала.

– Но что-то же произошло, что побудило его заговорить о вас. Этого не произошло бы, если бы вы были ему неприятны.

– Мы были… не совсем трезвы.

– Вы… пили? С этим человеком? – Алеш растерянно пожевал губу. Сората напрягся, следя за поведением психолога, но тот удивил следующим вопросом. – Вы жалеете, что так получилось?

– Как ни странно – нет. Может быть, я еще успею пожалеть об этом, но пока что меня все устраивает.

– Но ведь вы хотите вернуться и повторить? Вспомните эмоции, которые вы испытывали в те моменты. Вы ведь готовы к этому?

– Снова нарушить правила? Простите, это не по мне.

– Вы ошибаетесь, Кимура. Вы привыкли жить по правилам, ваш быт выверен до мельчайших деталей. Даже нарушение сна имеет свое расписание. Выход за рамки, встряска – может, это именно то, что вам необходимо?

– Вы толкаете меня на преступление? – Сората раздраженно поднялся с кушетки. Слова Алеша казались ему бредом, но в то же время он находил в них смысл. А это злило еще сильнее. – Простите, Новак-сан, мне пора идти. По моему расписанию сейчас приготовления к обеду.

Повар традиционно поклонился и решительно открыл дверь.

– Кимура, – окликнул его психолог, и Сората замер на пороге, обернувшись, – небольшие вольности – это не преступление. Если вам тесна стала ваша клетка – не пора ли ее покинуть? Подумайте об этом.

– Обязательно. – Сората еще раз кивнул и излишне импульсивно закрыл за собой дверь.

Слова Алеша не выходили у него из головы, хотя стоило Кимуре перешагнуть порог кабинета, как он тут же преисполнился решимости забыть весь разговор, вместе с последним советом. Может, это случайность, а может, просто везение, но за весь день он ни разу не встретился с Макалистером, даже в столовой в его присутствии тот не появлялся. Сам того не замечая, Сората стал чаще смотреть по сторонам или прогуливаться по коридорам, оправдываясь тем, что из-за последних приключений почти перестал бегать по утрам, а это расслабляло и нарушало дисциплину.

В тот же день, к вечеру, Сората почувствовал слабость, а горло будто посыпали песком. Почти не болевший с детства, он списал это на усталость, принял горячий душ и провел мучительную бессонную ночь, кутаясь в одеяло и борясь с приступами тошноты и головной боли.

Из привычной колеи окончательно его выбил неожиданно проснувшийся на следующий день аппетит. Столовая после обеда привычно опустела, лишь несколько запоздалых студентов убирали свои подносы.

– Как думаешь, у Дайске есть ключ? – Кимура замер, прислушиваясь к голосам. Он стоял у стола раздачи за широкой колонной, и вполне естественно, что дети его не видели.

– Не думаю. Возможно, он даже не знает о ходе, – в тихом шепоте Сората признал голос Курихары, а его друг, Сэм, возбужденный беседой, совсем не сдерживал эмоции:

– А может, у него есть ключ, а он даже не знает от чего! Прикинь? Лежит где-нибудь в ящике, а зам даже не подозревает, что у девчонок ход есть!

– Тс-с-с, чего ты вопишь? Вдруг… Вон, Макалистер явился, опять вынюхивает что-то, – шикнул на друга Хибики. Услышав фамилию коменданта, Сората невольно дернулся и выронил из рук столовые приборы, рассыпавшиеся по плиточному полу с характерным звоном.

– Ой, Кимура! Что это вы там делаете? – Сэм кинулся было помогать, но Курихара дернул его за рукав, и они быстро убежали, не дожидаясь, пока комендант подойдет к столу. Сората, собрав вилки с ложками, выпрямился и столкнулся нос к носу с Генри.

– Проголодались? – Кимура нарисовал на лице дежурную улыбку, давшуюся ему с некоторым трудом. Руки чуть подрагивали от напряжения, слова Алеша сами настойчиво лезли в голову, и без того гудящую от пока еще не опознанной простуды. Макалистер скользнул по нему безразличным взглядом и потянулся за первым блюдом.

– Караулите кого-то, мистер Кимура? – На подносе появилась одна тарелка, затем следующая. Холодный озноб прокатился по телу, Сората покачнулся, на мгновение закрывая глаза и хватаясь рукой за колонну. Ложки снова посыпались на пол, и на шум из двери кухни показалась голова в белой косынке.