– Что это будет за жизнь?!

– Прекрасная жизнь, Рамона. Мы Каменные жрицы, и нет такой силы, которая бы заставила нас уйти от нашего предназначения.

– Но Ледара ведь смогла!

Мой выпад не понравился Верховной, и она привычно поджала губы.

– Здесь вмешалось пророчество. Она не знала о нем, никто из искателей не знал, Верховные жрицы хорошо заботились о сохранении тайны. Но проклятые лестрийцы раззвонили о нем по всем равнинам, и с давних времен Каменные жрицы являлись желанным трофеем для этих негодяев.

– Но Зверь-из-Ущелья ничего не знал о своей матери, он даже о себе ничего не знал! Лорд Брейгар не собирался делать его своим орудием, а сам Реннейр ни за что бы не причинил искателям вреда! – при упоминании его имени внутри мучительно дернулось, и я подавила всхлип. – А пророчества слишком туманны, вам ли этого не знать!

Матушка Этера покачала головой – зашуршали длинные серьги с капельками иолита и меди.

– Твое рвение защищать любимого до последнего вызывает уважение, а теперь отринь все чувства и посмотри трезвым взглядом – так ли хорошо ты его знаешь? Несколько встреч не могли открыть тебе на него глаза. Бывает, люди десятилетиями живут вместе и не знают друг о друге ровным счетом ничего.

Она говорила так убежденно и завораживающе, что я чуть было не поверила в ее правоту. Это было как туман, как морок, а потом память выцепила одну фразу, и наваждение развеялось. Я вскинула на матушку пораженный взгляд, а та довольно изогнула губы и погладила кровавый камень, тускло сияющий в ямке меж ключиц.

– С его помощью я могу улавливать отголоски ваших эмоций, особенно яркие их всплески. Они живые, умеют думать, понимают, чувствуют. Они – частицы божественного древа, что питает горы, они выросли из крови Матери Гор и служат самой верной ее последовательнице. Именно кровавый камень, зачарованный мной, подсказал Рорану, что в спальне ты не одна. Как и раньше предупреждал, что ты начала испытывать влюбленность, тягу к мужчине.

В ее словах было столько самолюбования, что меня едва не стошнило. Так вот почему жриц обязывают носить амулеты с ним, кровавые камни нужны не только для ритуалов, но и для контроля над сестринством!

– Так вы, выходит, можете следить за всеми нами через амулеты жриц? Камни связаны между собой?

Почему я раньше не догадалась? Как хорошо, что у меня отобрали очелье вместе со всеми другими амулетами, иначе бы я не выдержала и уничтожила его голыми руками.

– О, конечно. Я обязана оберегать своих дочерей.

– Как самая настоящая мать, – процедила я. – Мать паучиха!

Плела свою гнусную интригу, а я, как муха, дергалась в ее паутине. Тошно… как же тошно! И больно.

– Не думай, что я – воплощенное зло, – отрезала Верховная жестко. – Все, что меня волнует, это жизнь и безопасность Антрима, а также слава и величие нашей богини. Ради этого я готова переступить через всё.

– Вы делаете это, чтобы погреть свою гордыню, вы наслаждаетесь властью, разве не так?

– Власть – это тяжкая ноша, но я смирилась с тем, что далеко не все осознают и оценят мою жертву. Люди в большинстве своем неблагодарны, – она поднялась, придерживая полу тяжелого темно-фиолетового платья, и стала расхаживать по приемной. – Знаешь, зачем нужен ритуал, и почему его проводят именно по достижении двадцати лет?

Я уже ничего не хотела знать. Хотела забиться в нору и спрятаться от этого обволакивающего ядовитого голоса, не слышать, не видеть, не чувствовать. Не дождавшись моего ответа, матушка Этера продолжила:

– Именно к этому возрасту полностью созревает и раскрывается Дар. У жриц, как ты знаешь, он особенно силен и ярок, мы чувствуем не только горы, мы остро проживаем каждую эмоцию, читаем чужие чувства, как открытую книгу – это не проходит бесследно. Это будоражит, переворачивает сознание… искушает. Тебе ведь знакомо искушение, правда?

И снова этот взгляд – пронизывающий до костей, распинающий.

– Это тот возраст, когда полностью созревает тело, а душа остается хрупка, и жрица может поддаться, забыть о нашей Матери, отвернуться от ее светлого лика. Мы смотрим на других, и нам может захотеться того же, что есть у всех. Любовь, страсть, – она усмехнулась. – Они заставляют совершать безумные поступки, столь сильные чувства опасны для нас.

Откуда она знает? Ах, конечно. Кровавый камень.

Я сцепила руки на коленях.

– Каменное древо – это наша опора и защита. Оно погибнет без подпитки извне, поэтому говорят, что горы жадные, через них древо стремится прикоснуться к чужой жизни. Без нас камни мертвые и холодные, но им тоже хочется жить хотя бы так. Уже были несчастные, которых постигла такая печальная участь – быть выпитыми до дна. Поэтому жрицы защищают всех остальных искателей, подпитывают его собой понемногу, но регулярно – на алтарях святилищ. Иначе алчущая сила древа выйдет из-под контроля и поглотит Скальный город.

– Я все равно не понимаю, зачем делать из жриц бесчувственных кукол?

Перед глазами застыло равнодушное лицо Иниры, как напоминание о моем бессилии и невозможности помешать ее посвящению.

– Это не только способ уберечь молодую жрицу от ненужных искушений, но и хорошая жертва, чтобы успокоить древо и горы. Ну что, после моих слов ты все еще сомневаешься? Когда ты пройдешь ритуал, твой Дар раскроется полнее, тебя будут переполнять силы и благость. Вся боль уйдет. Вот увидишь, Рамона.

– Меня и так переполняла сила, потому что я любила. Любила этого человека.

– Вздор, – оборвала матушка Этера.

– Вы ничего не знаете о любви! Вы жестокое и циничное существо, в вас нет ни капли доброты и благости, о которых вы так любите говорить! – я замолчала, тяжело хватая ртом воздух. Меня распирало от избытка чувств, на языке крутилось много злых обличающих слов.

В ответ на эту тираду Верховная лишь усмехнулась, хотя я ожидала, что она нахлещет меня по щекам. Во взгляде мелькнуло нечто, неподвластное моему пониманию, словно я смогла ее задеть, расшатать гранитное самообладание.

– Да что я пытаюсь до вас донести? Вы все равно меня не поймете, вы никогда никого не любили.

Она молчала долго, смотря куда-то поверх моей головы и гладя пальцами холодную поверхность амулета на шее. Потом расстегнула замок.

– Кровавый камень хранит воспоминания, – жрица протянула медальон на раскрытой ладони. – Загляни в него, девочка. Может, он откроет тебе свои тайны.

Хранит воспоминания? Я слышала об этом впервые. Это очередное скрытое свойство самоцвета! Сколько их еще, чего мне ожидать в следующий раз? Что он может убивать на расстоянии?

– Не хочу,