Желания синьора Р. весьма специфичны. Он не хочет выглядеть или вести себя как женщина. Всего лишь надеется на какое-то время перестать быть идеальным самцом. Он хочет побыть рабом Белль, беззащитным и слабым. Это доставляет ему удовольствие. И почему нет, думает Белль, застегивая запонки на накрахмаленной рубашке, которую уже успела надеть. Бросив взгляд на отражение в зеркале, она остается довольна собой. С зачесанными назад короткими черными волосами Белль выглядит весьма бисексуально. Восхитительное ощущение.

Она подходит к синьору Р., чувствуя себя сильной и властной. Поднимает руку и начинает гладить его умащенную грудь, наблюдая, как вздрагивают мышцы. Она видит, что его член все больше и больше выпирает сквозь шелковую юбку, и начинает гладить его второй рукой. Тихо застонав, синьор Р. говорит:

– Что ты хочешь, чтобы я сделал сегодня, Белль? – Его необычно робкий голос дрожит от желания.

– Сядь на этот стул. – Белль берет стул и ставит его в центре комнаты. Он садится. – И подними юбку, чтобы я могла сесть на тебя.

– Можно я сниму с тебя брюки?

Она поднимает бровь, секунду стоит перед ним молча, потом строго кивает.

Синьор Р. тут же наклоняется вперед и торопливо начинает расстегивать пуговицы. Брюки соскальзывают с ее бедер и падают на пол. Она переступает через них. Под брюками на ней ничего нет. Синьор Р. с восхищенным стоном запускает пальцы в курчавые волосы.

– Дотронься до меня, – приказывает она, расстегивая рубашку. Тут ей представляется, что она говорит это мужу, и от подобной мысли чуть не взрывается смехом. Такое поведение стало бы катастрофой. Она знает, как расстроится синьор Р., если она посмеется над ним.

Синьор Р. поднимает руку и начинает ласкать Белль. Она чувствует себя настоящей распутницей. Как же приятно иногда отдавать приказания! Он прижимается к ней лицом и начинает лизать. Она выставляет соски в ячейки кружевного шарфа, которым обмотана ее грудь, смачивает слюной пальцы и начинает тереть их сама, вздыхая от удовольствия. Потом берется за его голову и отводит ее от себя.

– Можешь прекратить, – говорит она. – Сейчас я на тебя сяду, и ты не остановишься, пока у меня не будет оргазма. Ты меня понял?

– Да, Белль, – смиренно отвечает он.

Она берет руками его член, нависает над ним и опускается, глубоко вставив в себя.

О, как же это приятно!

Тело ее содрогается от того, как глубоко он входит в нее. Она становится на пальцы ног, поднимается и снова опускается. Синьор Р. стонет и закрывает глаза.

– Сильнее, – командует она. Голос ее неожиданно становится резким, и она думает, что, если бы у нее был стек, как у ее русского клиента, она сейчас пустила бы его в дело.

Он тоже приподнимается под нею, их движения сливаются в едином ритме, становятся все быстрее и быстрее, пока она не испытывает восхитительный оргазм, совершенно не заботясь о том, испытывает ли он такое же удовольствие. Синьор Р. не возражает. Иногда ему удается кончить, иногда нет. Сексуальное удовлетворение для него не является целью их встреч, ему важнее на время отвлечься от своей обычной жизни. Но сегодня он от нее не отстает. Обрушившись ему на его грудь, она слышит крик и чувствует его последний могучий толчок внутри себя.

Расставшись с синьором Р., Белль все еще чувствует себя мужчиной. Несомненно, позже она получит пару пощечин от мужа за непокорность. Но сейчас у нее достаточно времени, чтобы обдумать это ощущение. И ей хочется гулять.

Она распахивает гардероб, перебирает наряды из фантазий своих клиентов: длинные элегантные вечерние платья, форма служанки, девственная ночная сорочка и целый набор корсетов всевозможных цветов и материалов, сумочки и чулки, ботинки, боа и перья. Наконец она находит то, что ей нужно. Достает из гардероба костюм и кладет его на кровать. Это простая матросская форма: белые брюки клеш, бело-голубая блуза с полосками, красный шейный платок, длинный морской бушлат и шапочка. Нарядившись, она удовлетворенно осматривает себя в зеркале. Бюст ее все еще перевязан шарфом, удлиненный бушлат скрывает широкие женские бедра, длинные ноги и стройность – в таком виде она вполне может сойти за молодого морячка. Остается лишь спрятать волосы под шапочку и вытереть помаду с губ.

До сих пор она ни разу не выходила из своей квартиры в этом наряде, но всегда мечтала это сделать. Сегодня она чувствует себя храброй. В последнее время в Венецию пришло много кораблей, и город кишит новыми незнакомыми лицами. Она прекрасно впишется.

Белль шагает по Фондамента Нуове вдоль лагуны и насвистывает от удовольствия. Как это здорово! Впервые в жизни она может пройти по улице, не чувствуя на себе оценивающих мужских взглядов. Дойдя до причала с кораблями, который видно из окна ее квартиры, она решает нырнуть в одну из местных таверн. Ей хочется выпить в компании своих друзей-моряков. В переполненной таверне она замечает пару знакомых лиц, но те, разумеется, и не догадываются, что веселятся рядом с Белль, знаменитой венецианской куртизанкой. Это забавляет ее безмерно.

Когда она садится за маленький столик в углу, к ней подходит владелец заведения.

– Не рановато ли тебе, сынок, крепкие напитки пить? – говорит он.

– А вам-то что? – Белль изо всех сил старается придать голосу грубости. Она кладет на стол несколько монет, стараясь не показать маникюр. – Рому, пожалуйста. Лучшего, какой есть.

Белль знает, что, будь она настоящим моряком, ей пришлось бы осушить стакан рома залпом, но этот напиток для нее слишком крепок, и она не хочет при всех начать кашлять и давиться, поэтому просто ставит стакан перед собой и смотрит по сторонам, тайком отпивая по чуть-чуть, когда никто не видит. Боже, какой славный напиток! Первое впечатление – губы загораются огнем, но, когда ром проскальзывает по горлу и по животу разливается тепло, – это сказка. «Как хорошо быть мужчиной, – размышляет она. – Ты можешь наслаждаться простыми радостями жизни, например можешь сам решать, что тебе пить и когда».

В дальнем углу собралась толпа. Белль пытается рассмотреть, что там происходит, но сквозь тела ничего не видно. Допив напиток и отдышавшись, она встает из-за стола, подходит и начинает протискиваться между моряками. Она до того маленькая и хрупкая, что они принимают ее за мальчика и пропускают. Но что там происходит, пока не видно, зато хорошо слышен голос человека, разговаривающего на идеальном итальянском, только с иностранным акцентом.

– В общем, братцы, дела у нас были хуже некуда, – произносит человек. – Мы с Раулем думали, что уже не выберемся. Но удача была на нашей стороне. Когда нас вели на верную погибель, с горы слетели какие-то головорезы и, представьте, напали на нашу охрану. Началась суматоха, поэтому нам с Раулем удалось сбежать. Со связанными за спиной руками мы летели по склону каменного ущелья к морю. Моря не видели, но слышали, как оно, наш дорогой спаситель, разбивает буруны о скалы. Поверьте, когда руки у тебя связаны, а под босыми ногами копошатся скорпионы и змеи, удержаться на том предательском ущелье и не рухнуть вниз совсем не просто. Мы все же добрались до берега. Там развязали друг друга. Это было довольно трудно, из-за чего наше спасение немного отложилось. Порыскав по берегу, нашли небольшую лодку, даже не лодку, а корыто какое-то, но нам тогда, братцы, было не до красоты… – Тут все в таверне рассмеялись. – Запрыгнули мы в эту лодку и давай грести что есть духу. И как раз вовремя, потому что, только мы успели немного отплыть, на берег выскочили те бандиты и принялись махать отрезанными головами наших стражников. – Кое-кто из молодых матросов ахнул. – Что они этим хотели сказать, было понятно. Если бы стражники наши не были такими тварями, мне бы даже стало их жалко. А так я только помолился. Надеюсь, молитва моя помогла их отлетающим душам.