Мьянманцы съедают содержимое ланч-бокса не сразу, а по ложечке, закрывая ланч-бокс и оставляя до следующего краткого перерыва на обед. А могут послать с пустым ланч-боксом младшего коллегу в местное кафе — принести еще риса. Именно поэтому, когда приходишь в любое время в какое-нибудь мьянманское учреждение, создается впечатление, что ты присутствуешь на затянувшемся обеденном перерыве, когда людям нет до тебя никакого дела: они едят и оживленно болтают друг с другом. Как многие мьянманцы умудряются при этом сохранить стройность фигуры — для меня страшная тайна.

Любой психолог скажет, что такие обеденные посиделки способствуют сплочению коллектива. А одинаковость пищи, регламентируемая прежде всего одинаковостью ланч-бокса, автоматически нивелирует излишнее проявление индивидуальности.

О том, насколько поразительно иногда смыкаются разные культуры, я думал, когда сидел в одной из мьянманских контор в окружении непрерывно обедающих чиновниц и вспоминал опыт своей работы в Нью-Йорке. В офисе расположенной на Бродвее организации, где я трудился, было принято устраивать «бизнес-ланчи» в самом прямом смысле этого слова: сотрудники должны были собираться на обед в комнате для переговоров, садиться за общий стол, вытаскивать одинаковые гамбургеры, купленные в разных местах по дороге в офис, и в процессе их поедания обсуждать свою работу. Для координирования этого процесса в организации трудилась пышнотелая специалист-психолог по имени Мэгги, которая следила, чтобы каждый активно делился друг с другом наболевшим в своей работе.

Однажды, когда я понял, что не смогу больше есть гамбургеры, потому что этот элемент фаст-фуда я ненавидел всегда, а после нескольких работы в Нью-Йорке возненавидел с еще большей страстью, я принес на обед большое красное яблоко, купленное по пути за доллар у одного из бродвейских торговцев. Нужно было видеть, с каким недоумением на меня смотрели коллеги, а Мэгги строго указала мне, что я не должен противопоставлять себя коллективу. Через десять минут я встретил одного из своих маленьких начальников на кухне офиса. Он запивал водой какие-то таблетки и поучал меня, что его самого гамбургеры тоже давно достали, от них у него запоры, но раз мы играем в регби, не нужно выходить на поле в форме игрока в бейсбол.

В янгонских офисах этот принцип всеобщей одинаковости доведен до совершенства даже без вмешательства специально обученных психологов. И совместным поеданием одинакового риса из ланч-боксов, видимо, достигается такое единение коллектива, которое сложно себе представить, если бы сотрудники обедали в столовой общепита, проходя мимо стоек с подносом в руках и выбирая кто лапшу, а кто картошку.

Простота конструкции ланч-бокса выражается и в демократичности его цены. Самый навороченный ланч-бокс из пяти чашек самого престижного бренда стоит не дороже 20 долларов, а средняя цена самого ходового трехчашечного ланч-бокса — меньше 10 долларов. Кстати, наиболее престижная марка «тхамин-чжайна» — «Зебра». Ланч-боксы с этим брендом считаются лучшими, и они чуть дороже остальных. Чтобы подчеркнуть, что ты выбираешь лучшее, бумажный кружочек с брендом компании, на котором изображена голова зебры в круге, с ланч-бокса не срывают; наоборот, всячески стараются, чтобы он оставался на чашке подольше.

И в заключение — один небольшой пример, как простой ланч-бокс может изменить личность.

«Зебру», почувствовав конъюнктуру, начал в свое время завозить в Мьянму один местный бизнесмен мусульманского вероисповедания. Дела у него пошли настолько хорошо, что вскоре он вложил полученную прибыль в другие сферы бизнеса. Сейчас он сидит в собственном доме, который сдает под офисы и магазины, денег у него много, и он учит других людей, как им жить дальше. В частности, он издал книжечку с солнышком на обложке, которую, по его словам, должен прочитать любой знакомый с ним человек, даже не владеющий бирманским языком. В книжке речь идет о том, как надо себя вести, чтобы Аллах позволил тебе стать богатым. Естественно, главным в этом процессе должно быть достойное поведение, а не продажа ланч-боксов.

Впрочем, эти чудачества человека, обогатившегося на блестящих жестянках, на мой взгляд, довольно невинны по сравнению с чудачествами некоторых российских олигархов. Тем не менее, именно они показывают, что большие амбиции чаще всего начинаются с малых вещей и дешевых предметов. Таких, например, как «тхамин-чжайн».

В странах Юго-Восточной Азии не бывает морозов, поэтому общепит здесь — в основном уличный. Чтобы получилось кафе, надо всего лишь поставить пластмассовые столы и столики. Следующий шаг к более солидному статусу — отнюдь не декор стен и не дизайнерская посуда, а обычный навес над местами приема пищи. Навес позволяет поставить большой телевизор, а значит, в вечернее время кафе будет полно народу. Сначала сюда придут домохозяйки для совместного просмотра корейских сериалов, а потом — футбольные болельщики. До самого позднего вечера люди пьют чай, смотрят на экран, оживленно комментируют происходящее и орут, как на стадионе.

Именно поэтому мьянманский общепит — это не только пункты питания. Они выполняют важную социальную функцию клубов для общения по интересам. Днем это — общение коллег, вечером — соседей. Во время вечерних посиделок кулинарный клуб может располагаться за соседним столиком с клубом фанов «Манчестер Юнайтед». Здесь обмениваются новостями и сплетнями, обсуждают недавние свадьбы и похороны.

При всем этом мьянманские заведения общепита вполне поддаются классификации. Условно их можно разделить на три больших категории — уличные кафе (ланбэй тхамин-зайн), чайные (лэпхэ-йи-зайн) и ресторанчики традиционной бирманской еды (тхамин-зайны). Слово «зайн» в конце каждого названия в мьянманском языке обозначает место, где чем-то торгуют: в данном случае его можно перевести как «заведение». То, что идет перед «зайном», является характеристикой этого заведения.

Отличительная черта мьянманских заведений общепита — стоящие на столах термосы (реже — чайники) с бесплатным чаем янтарного или светло-коричневого цвета. Это — бирманский чай, йейнуэйчжан, и мало кто в остальном мере понимает его вкус и аромат. Он готовится по специальной технологии, по которой листья не только сушатся, но и жарятся, поэтому эстетствуюшему ценителю разных «у-лунов» в мьянманском кафе делать нечего: в силу сформированных у него стереотипов он просто не воспримет подаваемый ему напиток как чай. Многие европейцы считают, что по вкусу и аромату он — заваренное в кипятке сено, а по мнению русских, он вообще пахнет деревенской баней. Тем не менее, после нескольких лет жизни в Мьянме этот чай становится для них вполне привычным напитком, они начинают понимать и ценить его вкус и аромат, и постепенно приходят к мысли, что чай, как и люди, бывает разным. Именно бесплатность чая, а значит, его доступность для всех, кто хочет его пить, служит характерным признаком заведений бирманского общепита. Рядом с чайником, обычно в плошке с водой, выставляются небольшие узкие пиалы. Имеющие представление о гигиене мьянманцы в уличных кафе сначала ополаскивают пиалу горячим чаем из термоса и протирают ее салфеткой, и только потом наливают чай для питья.