координат, где с ней можно связаться, и, по предварительным условиям, она должна здесь находиться до 17 часов, после этого вступает в силу план выхода. В шведском посольстве уже подготовлены для неё документы, которые она должна забрать в 17.30 в тайнике, и дальше она отправится в порт, где сядет на корабль, отплывающий в Стокгольм.

Она должна оставаться здесь. Рано или поздно Ярцев даст о себе знать, если нет – она всё равно отправляется в Стокгольм и, видимо, только там узнает, что произошло на самом деле. Итак, до 17.00 мозолить глаза кельнеру, который и так поглядывает на неё с раздражением – заняла место, и уходить не собирается, похоже. «Придется потерпеть, дружок», – подумала Екатерина Алексеевна с иронией. Подозвав официанта, попросила:

– Принесите ещё кофе и сметану, пожалуйста.

Тот безропотно принял заказ и удалился.

* * *

– Нам удалось практически невозможное. Мы перехватили сообщение из Москвы, и как утверждают в Берлине, наши специалисты включили в него кодированный знак дезинформации.

Эту новость Росслинг сообщил Маренн спустя два часа после их беседы, и было трудно не заметить, что он очень доволен.

– Советский резидент воспринял сообщение как фальшивое, переданное не из центра, а от работающего под контролем сотрудника, – объяснил гауптштурмфюрер. – Эльза прокатилась в Хельсинки совершенно зря. Её здесь никто не ждёт. Правда, Свенсон из финской разведки настаивает на её аресте, но в Берлине считают, что это ненужный шум. Надо дать ей возможность выехать к нейтралам. В конце концов, схватить такую большую и хищную рыбу без специальной подготовки даже опасно. Что с ней делать? Какая польза? – Росслинг пожал плечами. – Агента такого уровня не будешь гноить в Моабите, сбросив гестапо. Она представляет собой политический вес. А какой? Торговаться ею со Сталиным? Но у нас пакт, мы союзники, только лишние объяснения, как так вышло, что схватили нашего агента, ненужные подозрения. Всё равно придется отпускать, чтобы не будить зверя раньше времени. Отпускать как-то тоже не хочется – портить имидж. Сбросить же на финнов не получится. Они просто не справятся с такой акулой. Да и в ближайшее время им явно станет не до этого. Пусть едет в Швецию. Знаете, фрау Ким, крупный агент, как и крупная политическая фигура, это даже частенько хуже, чем слишком мелкий. Мороки слишком много. Сейчас не то время.

– А как же ваш человек, о котором вы упоминали, сотрудник Ярцева, – осторожно поинтересовалась Маренн. – Я так понимаю, Эльза приехала в Хельсинки, чтобы заставить его проявиться.

– Мы дали ему приказ на некоторое время прекратить всяческую деятельность и затаиться, – ответил Росслинг. – «Спящий агент», – Росслинг усмехнулся. – Более того, вопреки требованиям Свенсона мы, пожалуй, позволим выехать из Хельсинки не только Эльзе, но также Рябцеву и его супруге. Тем более что Москва требует от них сделать это уже сегодня. Пусть едут. А наш человечек поедет с ними, и пока будет вести себя тихо, неприметно. Никаких контактов, пока всё не успокоится. Устроится в Москве. Мы найдём ему применение. Мы давно проталкивали эту фигуру, завербовали ещё во время обучения в Германии пять лет назад, сейчас мы никак не можем согласиться на то, чтобы наши усилия пропали даром. Он пользуется доверием у Зои Рыбкиной, вот пусть пока послужит ей, а мы дернем за ниточку, когда политические ветры изменятся, и разговаривать со Сталиным нам придётся уже куда менее дружественно, потому что его дивизии будут стоять на наших границах. Вот тогда и наш агент пригодится, и провал Эльзы в Хельсинки, а это провал, – Росслинг удовлетворенно прищелкнул пальцами. – Для агента такого уровня это провал. Вот тогда всё припомнится. А нам будет выгодно, если такой опасный человек, как госпожа Опалева, впадёт в немилость и будет отстранена от дел. Компромат – это мина, которая взрывается не сразу, её надо умело подложить и вовремя подвести провод. Пусть едут в Москву все, – Росслинг рассмеялся. – Мы там их настигнем.

– Не слишком ли вы самоуверенны, гауптштурмфюрер, – Маренн недоверчиво пожала плечами. – Я не верю, что у Эльзы нет никаких запасных вариантов, и можно ли быть на сто процентов уверенным в том, что Ярцев не распознал дезинформацию и не решил подыграть по каким-то только ему известным мотивам. Вы сами убеждали меня, что и Опалева, и Ярцев-Рыбкин – это опытные чекисты, не молодняк, они в профессии не первый день, мне же они кажутся наивными в вашем изложении. Может такое быть? Или они разгадали игру и ведут свою партию, вы не предполагаете? Я надеюсь, за Эльзой хотя бы установлено наблюдение, – спросила она осторожно. – Иначе можно вообще упустить её из вида. Да и себя выдать с головой.

– Я приказал Свенсону снять наружку, – настроение Росслинга явно испортилось, но он старался держаться как прежде бодро. – Зачем наружка, если Эльзу никто не ждет. Дезинформация. За кем следить, если никто не приезжает. В этом и весь фокус.

– Значит, она может делать в Хельсинки всё, что ей угодно? – Маренн покачала головой. – А вы уверены, что большевики так просты, что у них в Хельсинки нет никаких иных законспирированных контактов, которыми они могли бы воспользоваться?

– У них нет времени, – уверенно ответил Росслинг. – Время работает против Эльзы. Сегодня они все должны покинуть Финляндию. Завтра Сталин введёт войска, возможно, это случится даже ночью. К этому моменту они все должны находиться на безопасной территории. Ну, кроме тех, которые, как вы говорите, фрау Ким, законспирированы, то есть находятся на нелегальном положении. Эти останутся, конечно. И они есть, я в этом не сомневаюсь, кое-кто даже есть у нас на подозрении, – Росслинг нервно постучал пальцами по столу. – Но у Эльзы нет времени воспользоваться этими каналами, и потому я спокоен. Она уйдёт к нейтралам, не причинив никакого существенного вреда. Ну а в Москве ей придётся оправдываться, зря прокатилась. Резидента она не деблокировала, он привезёт нашего человека с собой. Это провал, – повторил он. – Для неё. Совершенно точно.

* * *

Итак, 16.00. Ярцев не появился в 15.00. И никакой надежды на то, что он появится в 17.00, – нет. Екатерина Алексеевна посмотрела на часы – прямо напротив её столика над небольшим фонтанчиком в камнях, украшающим пространство рядом со стойкой. Дальше оставаться здесь бессмысленно. У неё час на то, чтобы предпринять что-то решительное или же убраться в Стокгольм, несолоно хлебавши, как, вероятно, того ждут немцы. Что произошло? Дезинформация? Перехватили сообщение и подсунули фальшивку, скорее всего. Ярцев посчитал, что сообщение о её приезде – блеф, ловушка, его выманивают, чтобы арестовать. Поэтому он остается в посольстве, а рядом с ним – неприятель, замаскировавшийся под друга, который следит за каждым его шагом и сообщает о нём противнику. Скорее всего, он и