– Никаких вопросов и никаких замечаний! Понятно? Делайте то, что вам скажут.

Хоррокс просто рот разинул, когда увидел, как она растягивается на дне ящика, а Хорстман засыпает ее толстым слоем осмунды. Правда, потом даже помог уложить доски и расставить на них горшки с орхидеями.

Сидя в кабинете, Вульф потягивал свое пиво и рассуждал вслух:

– Раз уж инспектор Кремер настолько разгорячился, что позволил себе по-хамски ввалиться в мой дом с обыском, надо полагать, он не остановится и перед другими мерами в том же духе, например, перед подслушиванием телефонных разговоров. Так что надо быть настороже.

Потом Вульф признался, что сделал большую глупость, отпустив Майкла Уолша. Скачала нужно было задать ему один вопрос, проверить правильность некоторых предположений, и тогда все моментально прояснилось бы. Затем он погоревал о том, что у Виктора Линдквиста нет дома телефона и что старику придется тащиться девять миль до переговорного пункта. И дай Бог, чтобы междугородка вовремя выполнила заказ на разговор. И чтобы Джонни отыскал Майкла Уолша и быстренько привел его к нам. И тогда, обменявшись парой слов с тем и другим, можно будет ставить в этом деле точку. Ну и так далее. И все эти рассуждения Вульф обильно смачивал пивом.

Я не встревал, надеясь выудить из его болтовни какую-нибудь новую информацию. Но увы.

Зазвонил телефон, и я снял трубку. Звонил Джонни.

– Тебя плохо слышно! – закричал я, прежде чем он успел что-либо сказать. – Не держи трубку так близко.

– Что?

– Я сказал: не держи трубку так близко.

– А-а, понятно. Сейчас лучше?

– Да.

– Значит так. Рассказываю. Старушку я застал в добром здравии и просидел с ней часа два. Потом она попала под машину и ее увезли в больницу.

– Какая жалость! Подожди минутку. – Я прикрыл трубку рукой и повернулся к Вульфу. – Джонни нашел Майкла Уолша, два часа за ним следил, а потом его забрала полиция и отвезла в управление.

– Кого, Джонни?

– Нет, Уолша.

– Черт! Опять все путают! – Вульф нахмурился и пошевелил губами. – Скажи ему, пусть едет сюда.

Я так и сделал.

Вульф откинулся в кресле и закрыл глаза. Я решил не беспокоить его, чтобы не нарваться на взбучку: момент для очередного всплеска раздражения был весьма подходящий. Если он не хвастал, а действительно собирался ставить точку, то это неожиданное вмешательство полиции могло ему все испортить. Достаточно было Кремеру разговорить Майкла Уолша, и полиция всерьез взялась бы за спасение маркиза от страшного заговора. Однако вслух я ничего говорить не стал. Просто вынул из стола оранжерейные дневники и сделал вид, что изучаю их.

Джонни появился без четверти час. Я сам открыл ему: от Кремера можно было ожидать чего угодно, поэтому я пока не доверял парадную дверь Фрицу, Джонни – прилизанный, как студент Принстонского университета (единственное, в чем его можно упрекнуть), прошел за мной в кабинет и, не дожидаясь приглашения, плюхнулся в кресло.

– Ну как мое шифрованное сообщение? Ловко придумано, а?

– Лучше некуда. Все в восхищении, – пробурчал я. И где же ты отыскал Уолша?

Он положил ногу на ногу.

– Дома, на Шестьдесят четвертой. Это было легче легкого. Я собрал кое-какую информацию и выяснил, что он сидит там. Поскольку вступать с ним в контакт мне разрешили только в случае крайней необходимости или при соответствующих указаниях, я устроился поблизости и стал ждать. Он вышел без четверти десять, дошел пешком до Шестой авеню и свернул вниз. Прошел по Пятьдесят восьмой, потом повернул к парку, пересек его…

– Маршрут меня не интересует, – отрезал Вульф.

– Да я уже почти все рассказал. Значит, он добрался до Пятьдесят шестой и зашел в отель «Портленд».

– Вот как!

– Да. Он пробыл там больше часа. Снизу кому-то позвонил, а потом пошел к лифту. Я остался в холле: их детектив узнал меня и мог не пустить наверх. Вообще-то там два лифта в разных концах, поэтому при желании Уолш мог, конечно, незаметно улизнуть. Но мне просто не оставалось ничего другого, кроме как ждать. В четверть двенадцатого он все-таки спустился на том же лифте и вышел из отеля. Потом дотопал до Пятьдесят пятой, пошел вдоль улицы и, в конечном итоге, свернул за забор на территорию какой-то стройки. Это там, где он работает ночным сторожем. Я не стал туда соваться – все равно охрана бы остановила. Вышел он минут через десять, но уже не один, а в сопровождении полицейского. Они пешком прошли через парк и сели в такси. Я тоже поймал машину и поехал за ними. Вот так мы благополучно добрались до Центральной улицы, они зашли в управление, а я позвонил вам.

Откинувшись в кресле, Вульф закрыл глаза. Джонни, довольный собой, поправил узел галстука. А я бросил блокнот с записями на стол и попытался мысленно выразить свое состояние одной короткой фразой. Но тут зазвонил телефон. Я снял трубку, и женский голос сообщил мне, что инспектор Кремер хотел бы поговорить с мистером Гудвином. Я сказал, что ничего не имею против, и показал Вульфу на его телефон.

В трубке раздался решительный голос инспектора:

– Гудвин? Это инспектор Кремер. Ты не мог бы оказать мне одну услугу?

– Весьма польщен вашей просьбой, – ответил я со всей любезностью. – Что я должен сделать?

– Ничего сложного. Сесть в машину и приехать сюда.

Я бросил вопросительный взгляд на Вульфа, который сидел, приложив трубку к уху. Но он никак не реагировал.

– Я бы поехал, если бы не одно обстоятельство. Мне нужно постоянно дежурить у дверей: к нам то и дело наведываются с обысками, а я должен проверять ордера.

Кремер засмеялся.

– Ладно, можешь не волноваться. В твое отсутствие обыска не будет. Скажи Вульфу, что ты мне нужен не больше, чем на час.

– О'кэй. Сейчас приеду.

Я положил трубку и посмотрел на Вульфа.

– Почему бы и не съездить? Все лучше, чем сидеть тут сложа руки. Фред с Джонни здесь, вдвоем они как-нибудь смогут меня заменить. Наверно, Кремер хочет, чтобы я ему помог допросить Майкла Уолша. Уж я бы его допросил…

Вульф одобрительно кивнул головой.

– Мне это нравится. По-моему, это обещает нам что-то хорошее. Хотя… может быть, я и ошибаюсь. Съезди.

Я убрал в стол блокнот и дневники, пригладил руками брюки и двинулся в путь. Джонни проводил меня до двери и закрыл за мной. Воздух на улице показался мне бесподобным: я ведь уже двадцать часов не высовывал носа из дому. Я вдохнул полной грудью, помахал рукой игравшему на другой стороне маленькому Тони и широким шагом направился в гараж. Мой «конек» радостно заржал, когда почувствовал меня в седле. Я лихо съехал по пандусу выскочил на дорогу, напугав какой-то грузовик, и помчался к центру. Настроение у меня было великолепное. Нет на свете таких неприятностей, которые помешали бы мне наслаждаться свободой и свежим воздухом. А для прогулок мне годится любое место – от Бэтери до Сто десятой улицы.