— Наверх, — произнес Рэнимор шепотом, и я наконец призналась себе, что мне нравится его голос: бархатный баритон. — Быстро. И так, чтобы никто не услышал. Прошу тебя, Лира.

Возражать я устала. Стоять в холодном мраке у каменной стены, словно ожидая расстрела — тоже. Хотелось объяснений, но я послушно заткнула рот: принц же просил, даже умолял! И, словно очарованная рабыня, двинулась наверх, следом за Рэнимором.

На верхней площадке горели, будто два мутных глаза, стеклянные вставки дверей. Рэнимор осторожно открыл проход и выпустил в освещенный коридор кота. Когда Персик вернулся и мяукнул, оповещая, что никого вокруг нет, принц позвал меня за собой.

Коридоры здесь были такими, что впору было давиться и задыхаться от роскоши. Рот открылся, и челюсть упала почти до пола, едва я увидела, как бессовестно растрачиваются народные деньги! Золоченая отделка на колоннах, золоченые дуги под потолком и роскошные фрески на арочном потолке! Наши ноги утопали в мягком ковре почти по щиколотки. Стены коридора украшали живописные полотна. Роскошные сюжеты картин, хоть и притягивали взгляд, совершенно не несли смысловой нагрузки. Такие шедевры современного искусства дорого стоят.

Я ждала объяснений Рэнимора, но он все еще молчал. Стискивал губы в бледную нить и смотрел куда-то вперед, в одну точку. Едва я пыталась подать голос, он качал головой. Страх и недоверие нарастали лавиной, и я уже готова была ослушаться принца, развернуться и убежать прочь. Но Рэнимор неожиданно остановился у одной из одинаковых массивных дверей и приложил ладонь к замку.

Маглюмы тут же завибрировали в темноте розовато-белым сиянием, и моему взору открылся огромный зал, напоминающий гостиную. Арочные окна в пол, роскошные ковры, диван, тройка кресел на резных ножках и овальный столик по центру. Не дожидаясь моей реакции, Рэнимор легонько подтолкнул меня к двери. И, несмотря на страх, сковывающий по лодыжкам и запястьям, пришлось уступить и зайти.

Дверь захлопнулась за спиной, отрезав прохладный поток воздуха из коридора. Краем глаза я заметила, как Рэнимор прислонил ладонь к замку, блокируя выход. А потом еще и ключ достал из кармана, да к дверной скважине поднес…

И тут меня словно пчела в нос ужалила! Страх и недоверие неожиданно прорвались наружу и заставили мышцы гудеть. Не помня себя от тревоги и волнения, я подлетела к принцу и перехватила его руку. Вцепилась в запястье, как разъяренная кошка:

— Зачем вы меня запираете?!

Рэнимор отшатнулся и уронил ключ:

— Я же сказал, что все объясню!

— После того, как… неизвестно что со мной сотворите здесь?!

— Лира, тише…

— А как я должна с вами разговаривать, если мне угрожает опасность?! — мой голос переходил в крик. — Может, вы меня сейчас в фарш превратите?!

— Хорошо, — Рэнимор встал у двери, заслонив ее собой. Хотя, нужды в этом не было: после того, как он заблокировал ее отпечатком своей ладони, открыться она уже не могла. Для чего он устроил эту ахинею с ключом, оставалось только догадываться.

— Я отвечу, Лира. Эту ночь тебе придется провести здесь, как бы ты ни возражала. В моих покоях.

Возмущение поднялось по позвоночнику скользкой змеей. Обвило шею, заставляя задыхаться и кусать густой воздух, как хлеб. Так, значит, самые страшные мои опасения верны?! Слыхала я, что король Рихар был охотником до женской ласки, и даже на отборе нескольких претенденток на свое сердце до кровати довел… Неужто сын в него пошел?!

— Я буду драться, — прошептала я, закипая от ярости и безнадеги. — Пусть меня вернут за решетку, но вы не выйдете отсюда живым, если коснетесь меня!

— Потому я и просил слушать меня внимательно! — лицо Рэнимора залила краска. To ли смущался, то ли бесился. — Ты проведешь эту ночь здесь, потому что не сможешь вернуться в крыло для участниц! Мало ли того, ты и на глаза попадаться никому не должна!

— Это еще почему?! — я дерзко сложила руки на груди. — Как пришла сюда, так и уйду. Даже дорогу вспомню. А не вспомню — язык до дальнего рубежа доведет! Только дверь откройте!

— Ты не попадешь в свое крыло, — повторил Рэнимор уже тише. Вскинул руку и показал на циферблат своих наручных часов. Короткая стрелка застыла на десятке, а длинная почти приблизилась к двенадцати. — Через минуту все ходы в крыло для участниц отбора будут заблокированы. На обеде вам говорили, что в десять вечера все должны быть в своих покоях.

— Н-нет, — неуверенно протянула я, понимая, что как и обычно прохлопала ушами и пропустила самое важное.

— Ты не успела бы туда добраться к десяти, Лира, — продолжал Рэнимор. — Я мог бы отпустить тебя в коридоре, но боялся, что ты не сможешь вернуться одна к сроку. Потому я и сбил твою визиоллу. Так все будут думать, что ты на своем месте.

— Заночевала бы под дверью! — я упрямо топнула ногой.

— Никто не должен знать, что ты осталась снаружи, — проговорил Рэнимор в ответ. — Потому что участницы, грубо нарушающие дисциплину, исключаются из отбора.

— Тоже мне, трагедия! Ну, отправили бы меня домой, — я развела руками. — Я сразу не хотела в этом фарсе участвовать. Ну, какая из меня королева?!

— Я хочу, — отрезал Рэнимор. Его слова прилетели выстрелом под ребра. — Я хочу, чтобы ты осталась на отборе, Лира!

Меня будто ушатом ледяной воды окатили. Я стояла, медленно врастая в пол, и, кажется, не дышала. С чего бы принцу симпатизировать мне? Оппозиционерке, что так нелестно отзывалась о его семействе длинноруком?!

— Вы что, — дерзко выдавила я наконец, — влюбились?

Рэнимор сипло и иронично рассмеялся:

— Лира, ты даже не представляешь, как мы с тобой похожи!

— И чем же, скажите на милость? — наконец, обретя контроль над своим телом, я развернулась к принцу лицом.

Рэнимор, пряча глаза, потоптался по комнате. Подошел к бару в углу и плеснул в большой стакан воды из графина. Стремительно осушив посудину, он, как ребенок, запрыгнул на подоконник и распахнул форточку. Прохладный ночной ветер вцепился в его золотистые локоны и растрепал их.

— Мы оба очень не хотим править, — признался Рэнимор, наконец, и лукаво глянул на меня из-за плеча.

Я аж подпрыгнула. Вот это признание! Право, если бы принц сказал, что влюбился в меня, удивилась бы меньше. С чего бы Рэнимору не хотеть на трон? Неужто сам не в восторге от нечистых делишек родителей?

— Ничем не могу помочь, — выдавила я, справившись с изумлением. — Если у меня есть хороший шанс избежать этой незавидной участи, то вам такого точно не предоставится.

— Это точно, — Рэнимор спрыгнул с подоконника и медленно, будто играя, двинулся ко мне. — Знаешь, как только подумаю, что придется брать на себя ответственность за целую страну, на душе становится темно. Да так, что не хочется по утрам открывать глаза.