— Да ну, фигня.

— Фигня? Где Рейчел Соландо? Где хоть одно свидетельство, что она вообще существовала? Нам показали фото какой-то женщины и досье, которое ничего не стоит сфабриковать.

— Но послушай, Чак… Даже если они ее придумали, даже если это сплошной спектакль, они никак не могли предвидеть, что именно меня пошлют на это задание.

— Тедди, ты наводил справки. Ты интересовался их заведением, расспрашивал о нем. Они обнесли водоочистительное сооружение забором с проволокой под напряжением. Они устроили больницу в военном форте. Они содержат чуть не сотню пациентов в заведении, рассчитанном на триста коек. Это гиблое место, Тедди. Ни в одной больнице не пожелали отвечать на твои вопросы, тебе это ни о чем не говорит? А главврач со связями в Управлении стратегических служб? А финансирование из «смазочного фонда» КРАД? Тут, куда ни кинь, всюду «правительственные операции». И ты еще удивляешься тому, что целый год не ты следил за ними, а они за тобой?

— Чак, сколько раз тебе повторять: откуда им было знать, что именно мне поручили дело мисс Соландо?

— Ты что, блин, тупой?

Тедди расправил плечи и поглядел на Чака сверху вниз. Тот извинительным жестом поднял руку:

— Пардон. Нервы.

— Ладно.

— Все, что я хочу сказать, босс: они знали, ты сюда рванешь под любым предлогом. Раз здесь убийца твоей жены. И они придумали этот побег. Отлично понимая, что ты, если надо, хоть с шестом перемахнешь через бухту.

Дверь наконец слетела с одной-единственной петли и рухнула перед мавзолеем. Они смотрели, как она погромыхала на каменном пороге, а затем взлетела на воздух и унеслась по-над кладбищем куда-то вдаль.

Приставы тупо проводили ее взглядами, и после паузы Чак сказал:

— Мы ведь оба это видели, правда?

— Они используют людей как подопытных морских свинок, — сказал Тедди, думая о своем. — У тебя это не вызывает беспокойства?

— У меня это вызывает ужас, Тедди. Но откуда такие сведения? Ты сказал, что тебя послали собрать информацию. Кто тебя послал?

— В нашу первую встречу с Коули, помнишь, он спросил меня про сенатора?

— Да.

— Сенатор Херли, демократ от Нью-Хэмпшира. Возглавляет подкомитет по общественному финансированию психического здоровья. Он обратил внимание на каналы, по которым сюда поступают денежки, и ему это не понравилось. А еще я познакомился с парнем по имени Джордж Нойс. Он какое-то время провел здесь. В корпусе С. Через две недели после того, как его отсюда выпустили, он вошел в бар в городе Атлборо и начал пырять ножом людей. Незнакомых. В КПЗ он заговорил о драконах в корпусе С. Адвокат заявил о невменяемости своего подзащитного. Если кого и подводить под эту статью, то Нойса. Законченный псих. Но Нойс отказался от адвоката, в суде полностью признал свою вину и умолял отправить его в тюрьму, любую тюрьму, только не в психушку. Даже после года в заключении он периодически всем рассказывает истории про «Эшклиф». Истории вполне безумные, однако сенатор полагает, что, возможно, не такие уж они и безумные, как всем кажется.

Чак уселся на раку и закурил. С минуту он дымил, поглядывая на напарника.

— Но как сенатор вышел на тебя и как вы оба нашли Нойса?

На мгновение Тедди показалось, что он видит огненные разряды среди штормовых протуберанцев.

— На самом деле все было наоборот. Нойс нашел меня, а я потом сенатора. Бобби Фаррис, смотритель Рентонского госпиталя для невменяемых преступников, позвонил мне однажды утром и спросил, по-прежнему ли я проявляю интерес к «Эшклифу». Да, ответил я, и тогда он рассказал мне про заключенного в Дедхаме, который раззвонил насчет этой больницы. Я съездил несколько раз в Дедхам, поговорил с Нойсом. Как-то в колледже, вспоминал он, во время экзаменов, у него случился стресс. Наорал на преподавателя, в общежитии выбил кулаком окно. Дело кончилось беседой с кем-то на психфаке. Короче, он согласился участвовать в эксперименте и заодно заработать на мелкие расходы. Спустя год, благополучно вылетев из колледжа, он уже был классическим шизофреником: нес всякую околесицу на перекрестках, галлюцинировал и все в таком духе.

— И этот парень, ты говоришь, еще недавно был нормальным…

Тедди снова увидел огненные разряды и, подойдя к проему, пригляделся. Молнии? Вполне возможно, хотя прежде их не было.

— Как ореховый торт. Может, у него и были небольшие проблемы с… как это называется?.. «самоконтролем»… но в целом в здравом уме. А спустя год — совершенный безумец. Однажды на Парк-сквер он увидел человека и решил, что это тот профессор, который порекомендовал ему обратиться на психфак. Короче, Нойс обознался, но что он из него сделал, лучше не пересказывать. После этого он и попал в «Эшклиф». В корпус А. Но там он не задержался. К тому времени он сделался буйным, и его перевели в корпус С. Они накачали его галлюциногенами и стали наблюдать за тем, как его пожирают драконы и как он сходит с ума. Видимо, они малость переборщили, поскольку под конец, чтобы его как-то угомонить, они пошли на операцию.

— Операцию, — повторил Чак.

Тедди кивнул:

— Трансорбитальная лоботомия. Веселая штуковина, Чак. Ты получаешь порцию электрошока, а затем они вводят тебе в глаз — внимание! — пестик для колки льда. Кроме шуток. Без анестезии. Потыкали там и тут, вытащили из мозга парочку нервных волокон, и до свидания. Зашибись.

— Нюрнбергский кодекс запрещает…

— …экспериментировать на людях в интересах науки, да. Мне тоже казалось, что можно возбудить дело, ссылаясь на Нюрнбергский кодекс. И сенатор так думал. Полный запрет. Эксперимент допустим только как способ воздействия на конкретную болезнь. То есть врачу достаточно сказать: «Послушайте, мы же пытаемся помочь бедняге, вдруг этот наркотик приостановит развитие шизофрении?» — и с точки зрения закона к нему никаких претензий.

— Секундочку, секундочку, — перебил его Чак. — Ты только что говорил, что этому Нойсу сделали транс…

— Трансорбитальную лоботомию.

— Но если цель хирургического вмешательства, пусть даже такого средневекового, состоит в том, чтобы успокоить больного, почему же тогда он ухайдакал человека на Парк-сквер?

— Очевидно, не сработало.

— И часто такое происходит?

Тедди снова увидел в небе яркую дугу и сквозь грохот явственно расслышал рев мотора.

— Приставы! — Голос звучал слабо, но все-таки долетел до их ушей.

Чак перекинул ноги через раку, вскочил и подошел к проему, где стоял Тедди. В дальнем конце кладбища они разглядели свет автомобильных фар, услышали сухой треск мегафона, а затем усиленный крик:

— Приставы! Если вы здесь, пожалуйста, подайте сигнал. Это помощник смотрителя, Макферсон. Приставы!

— Как тебе это нравится? Они нас нашли.

— Мы на острове, босс. Они нас всегда найдут.