в первых числах января 1911 года Колчак с помощью ответственных сотрудников штаба познакомился с общим состоянием флота и оперативной обстановкой на морях, проконсультировался по интересующим вопросам у бывшего начальника оперативной части, изучил содержание штабных дел. Лишь после этого он мог считать свое первое представление о текущем состоянии и боеготовности флота более или менее верным. А состояние флота было неоднозначным. Имелись и определенные сдвиги, и явный застой.

С удовлетворением новый начальник оперативной части отметил достаточно высокий научно-технический уровень проектирования и постройки кораблей всех классов, наметившийся прогресс в создании новых образцов артиллерийского и минно-торпедного оружия, тралов, средств наблюдения и связи, особенно радиотехнических, более организованный и целенаправленный характер боевой подготовки флота. Как должное воспринял отмену цензовой системы и создание более благоприятных условий для прохождения службы офицерами, для проявления ими своих способностей, инициативы и других командирских качеств.

Однако многое еще оставалось в запущенном состоянии, ряд важных и неотложных проблем флота не был разрешен. Средств на содержание и развитие флота, на оборудование баз и портов отпускалось недостаточно. Когда в июне 1908 года Колчак оставил службу в Морском Генеральном штабе, «малая» судостроительная программа, бесконечно обсуждавшаяся на разных высоких уровнях и за это время несколько измененная и расширенная, еще не была утверждена. Позже Александр Васильевич узнал, что эту измененную программу наконец-то с согласия Государственного совета утвердил Совет министров, но только для достройки ранее заложенных кораблей и постройки четырех новых линкоров для Балтийского флота. За отсутствием денежных средств строительство новых линейных кораблей для Черноморского флота было отложено. Летом 1909 года на Балтийском и Франко-Русском (Адмиралтейском) заводах в Петербурге были заложены линкоры «Севастополь», «Петропавловск», «Гангут» и «Полтава». И только в сентябре 1910 года Государственная Дума отпустила кредиты на постройку трех линкоров для Черного моря. Этим завершилась «малая» судостроительная программа.

Как представитель Генштаба Колчак вошел во все комиссии, где обсуждался проект десятилетней программы. Начальство возложило на него задание завязать и поддерживать тесные контакты с членами этих комиссий, а также с людьми аппарата Государственной Думы и других высоких инстанций и тем способствовать продвижению программы. Первая часть задания оказалась для Александра Васильевича не очень трудной: он умел расположить к себе нужных людей. Прошло немного времени, и обходительный капитан 2 ранга завоевал в деловых кругах репутацию не только знающего специалиста-моряка, но и человека, приятного в общении. С некоторыми же ответственными государственными чиновниками он наладил и внеслужебные отношения.

И тем не менее дело почти не двигалось вперед. Бюрократическая олигархия не переставала требовать от него разного рода справки, дополнения и пояснения к представленным сметам. И он, и сотрудники его части терпеливо готовили эти мало кому нужные и надуманные бумаги.

Колчак, надо отдать ему должное, обладал завидной работоспособностью, порой до ночи мог засиживаться за своими занятиями в служебном кабинете. Бывший коллега его по последнему походу на Дальний Восток, командир «Таймыра», капитан 2 ранга А. А. Макалинский писал ему в мае 1911 года: «Александр Васильевич! Искренне, от души Вас жалею и желаю Вам хоть немного отдохнуть от всей этой окрошки или винегрета. Помните, я еще в декабре Вам говорил, что радуюсь за штаб с Вашим назначением, и Вас мне жалко – сидите в угловой комнате штаба, душной и тесной, несмотря на свою величину; как Вас тормошат то справками, то запросами; как Вас тягают то в комиссию, то на одно заседание, то на другое, то на совещание, то туда, то сюда… Я знаю ведь хорошо Вашу работу и Вашу упорную усидчивость».

Вскоре у Колчака начали сдавать нервы, нередко срывался, вел с подчиненными себя не весьма корректно. Софья Федоровна, более других знавшая неуравновешенный, а порой и необузданный нрав мужа, больше всего боялась этих срывов.

– Саша, тебе надо отдохнуть, – мягко сказала она. – Ты не отдыхаешь фактически с девятьсот седьмого года. Да и то, какой это был отдых, когда ты постоянно пропадал в своем кружке да мотался с докладами по Петербургу и Кронштадту? Потом – экспедиция, и теперь снова штаб, эта сумасшедшая работа. Посмотри в зеркало: на кого ты стал похож! Весь серый, худущий, один нос остался. Если отпуск сейчас невозможен, так надо сменить обстановку. Или все-таки с осени пойти в академию?

К мысли о поступлении в Морскую академию он и сам возвращался не раз. Его намерение поначалу поддерживал и Макалинский, но тот в последнее время переменил точку зрения. «Академия не даст Вам многого, – писал Макалинский, – во всяком случае не больше того, что Вы сами, совершенно самостоятельно можете себе дать, при полной свободе времени и в известной обстановке. При этих условиях, скажу совершенно искренно, Вы можете с полным правом занять место в академии, но не в качестве слушателя, а в качестве самостоятельного лектора (уверен, что не из последних были бы)».

Колчак поддерживал постоянную связь со штабом командующего флотом Балтийского моря и более всего с начальником его оперативного отдела, капитаном 1 ранга О. О. Рихтером и флагманским штурманом флота, капитаном 2 ранга В. М. Альтфатером. Неоднократно встречался он и с командующим Балтийским флотом Н. О. Эссеном, которого знал еще по Порт-Артуру как прославленного командира крейсера «Новик», а затем броненосца «Севастополь». В один из весенних дней 1912 года, будучи в Морском Генеральном штабе, Эссен заглянул в кабинет Колчака. Поздоровавшись с капитаном 2 ранга и многозначительно очертив широким жестом ворох бумаг на столе, адмирал предложил Колчаку «поменять все это бумажное творчество на живое дело на флоте». Обещал сразу же дать в командование новый эскадренный миноносец.

Николаевская морская академия, где читал лекции А. В. Колчак.

Александр Васильевич не задумываясь принял предложение.

В апреле 1912 года капитан 2 ранга Колчак вступил в должность командира эскадренного миноносца «Уссуриец». Этот эсминец-угольщик, один из минных крейсеров последней постройки, входил в состав 1-й минной дивизии. Факт назначения Колчака в эту дивизию свидетельствовал о том, что Эссен оказывал ему свое благоволение. Как показали последующие события, адмирал стремился максимально использовать знания, опыт и трудолюбие Александра Васильевича не столько как командира, а как профессионала штабной службы.

В Либаву, где находился «Уссуриец», Колчак выехал поездом в конце апреля. Здесь он получил казенную квартиру, которая нуждалась в ремонте. Подрядчик из инженерной службы обещал произвести все необходимые ремонтные работы в течение лета. Тем временем на флоте начались маневры. Включившись в них, «Уссуриец» выходил в торпедные атаки на корабли «противника», ставил минные заграждения, нес дозорную службу. Начальным этапом участия своего миноносца в учениях новый командир остался доволен. Экипаж без заметных огрехов выполнил все одиночные и групповые упражнения. Столь же успешно прошел и второй этап учений. В итоге командующий флотом объявил благодарность всему его экипажу.