Глаза мои снова начали закрываться навстречу катакомбам сна, в которых человеку не приходится решать неразрешимых проблем, как вдруг я почувствовал, что на мой живот что-то слегка давит. Все еще полусонный, я попытался отделаться от помехи, и рука моя натолкнулась на маленький угловатый предмет.

Не дав ему свалиться на пол, я покрепче сжал пальцы, а сам в это время приподнялся на постели.

И не поверил собственным глазам.

Я долго взирал на маленькую книжечку «Молескин», зажатую в моей руке, прежде чем отважился ее открыть. Именно такую штучку я когда-то забыл в Кадакесе. Как она добралась до моей спальни в Нови-Саде, оставалось выше моего разумения.

Я обшарил помещение взглядом. Все вроде бы оставалось на своих местах. Все, за исключением записной книжки, материализовавшейся у меня на животе.

Я наконец-то заглянул внутрь, чтобы убедиться в том, что знал и так: странички были испещрены моим собственным почерком.

Всякую теорию рано или поздно убивает опыт.

Альберт Эйнштейн

Разгадка этой таинственной истории ждала меня по другую сторону двери. Она обладала именем и фамилией: Сара Брюне.

Провалявшись в кровати еще четверть часа, я все-таки поднялся и упаковал вещи, чтобы как можно скорее скрыться из «Дуги». Мне не хотелось задерживаться в месте, где восстают из небытия частички моего прошлого, тем более если они очевидцы преступления.

Распахнув дверь, я на пороге столкнулся с призраком во плоти: женщина, пропавшая в Белграде и обещавшая меня найти, сделала это почти что со скоростью света.

На ней был элегантный жилетный костюм кремового цвета; француженка выглядела вполне отдохнувшей.

— Куда ты собрался со своим чемоданом? — насмешливо спросила она.

— Отсюда подальше.

— Не устраивает гостиница?

— Меня не устраивает ничего из того, что со мной происходит. — Я поставил чемодан на пол, намереваясь приступить к допросу. — Почему ты сбежала из апартаментов Йенсена, не предупредив меня? Кого еще ты заприметила на празднике? Почему ты ничем не воспрепятствовала…

— Слишком много вопросов за раз, — оборвала меня француженка. — Можно, я угощу тебя завтраком? Здесь есть хороший ресторанчик, еда поможет тебе восстановить силы. На твоем месте чемодан я бы с собой не таскала — быть может, нам придется задержаться в Нови-Саде еще на ночь.

Сара предложила мне руку, я подхватил ее под локоть и сопроводил к лифту. Впрочем, внутри я закипал от ярости, и причин тому было даже слишком много.

— Где ты остановилась? — спросил я в лифте.

— Там же, где и ты. Я выбрала номер рядом с твоим, на случай, если нам вновь придется спасаться бегством.

Меня так и подмывало спросить, где Сара провела прошедшую ночь, а еще — не она ли преследовала мое такси от самого Белграда, однако я решил оставить этот артобстрел на закуску. Кое в чем француженка была права: есть мне хотелось ужасно.

«Гусан» располагался в одном из самых старинных зданий Нови-Сада. Изначально оно было построено как тюрьма, затем там селились художники и фотографы, здесь же открылся и первый городской синематограф под названием «Корсо». Теперь тут размещалась знаменитая таверна, в которой подавали жареное мясо, а пиво текло рекой.

Опустошив свою тарелку, я под третий кувшин вина решил подвергнуть допросу свою очаровательную спутницу, одетую как на светский раут, но не успел раскрыть рот, как она с улыбкой предупредила:

— На сегодня разрешаю тебе задать только пять вопросов. Так что обдумай их хорошенько. У нас впереди много работы.

Я набрал полную грудь воздуха и начал:

— Это пока не вопрос, а предположение, но надеюсь, ты подскажешь, верен ли мой курс. Из происшествий сегодняшнего утра я заключаю, что ты подобрала мою записную книжку, забытую в доме у Йосимуры, и все время держала ее при себе. Ты порылась в моих личных записях и сегодня решила вернуть «Молескин» законному владельцу, пока я сплю, чтобы как следует меня напугать. Я не заблуждаюсь?

— Нет, не заблуждаешься, — ответила Сара, поправив каштановую прядку волос длинными пальцами. — Вопрос номер два.

— Почему ты так долго держала «Молескин» у себя?

— Мне нравится знать, с кем я имею дело. Эта книжечка — верное отражение твоей сути. Теперь я убеждена в том, что могу доверять тебе, Хавьер. Вместе мы распутаем все до конца.

Официант поставил на стол два стаканчика ракии — местной водки. Она была замечательно охлаждена.

Я на секунду забыл о трагической участи Йенсена, отхлебнул глоточек и объявил:

— Проблема в том, что я не знаю, могу ли доверять тебе. Мне неизвестно, кто ты, на кого работаешь и чего ожидаешь от меня.

— Здесь сразу три вопроса, — уточнила Сара, поднеся стаканчик к полным губам. — Ровно столько, сколько у тебя остается.

— Тогда я использую только один. На кого ты работаешь?

— На себя саму. В этом проекте мне, в отличие от тебя, жалованья не платят. Хотя я получила предложение от Принстонского квантового института, но контракт так и не подписала. Меня не интересует исследование Йосимуры, равно как и все прочие изыскания. У меня имеются собственные причины, чтобы постараться добраться до конца.

Я почувствовал искушение полюбопытствовать, что же это за причины, однако существовали другие вопросы, практического свойства, которые занимали меня больше.

— Как ты узнала, что я остановился в гостинице «Дуга»? Ты следила за мной? Не ты ли сидела в машине, которую мы заметили на ночном шоссе?

Сара отпила с полрюмки и сказала:

— Я готова посчитать все эти вопросы за один — он будет четвертым. Я тебя вовсе не преследовала, однако нашла без особого труда — в Нови-Саде не так уж много гостиниц. Я потратила всего час на телефонные переговоры. Представилась женой, вот мне и выдали ключ от твоего номера.

— И что же, портье не спросил, почему вдруг жена снимает номер по соседству с супругом?

— Это будет твой пятый вопрос.

— Да начхать. Я уже сомневаюсь, что вытяну из тебя что-то стоящее.

— Брось упрямиться и задай какой-нибудь вопрос поважнее.

Произнеся эту фразу, Сара чокнулась со мной и одним глотком покончила со своей ракией. Казалось, на нее накатило такое же веселье, как и в ту далекую ночь в Берне. Я снова ощутил, что не имею представления, с кем согласился действовать бок о бок, и это, конечно же, не могло меня не удручать.

— Мой пятый вопрос — рабочего характера, — объявил я. — Какого черта мы забыли в этом Нови-Саде? Кроме, разумеется, пиршества в «Гусане»?

Сара ласково прикоснулась к моей руке, в ее взгляде вспыхнул задорный огонек.