Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– И не оппонент, просто не хватает информации для обсуждения. Хорошо, согласен с утверждением, что жизнь была всегда, менялись только основы жизни. Есть мнение, что вообще вся Вселенная разумна. А что было за второй Э-волной?
– Вы и сами сможете это увидеть.
– Вот бы вместе… – вырвалось у Ватшина.
Губы Уварова сложились в понимающую улыбку.
– Мне тоже не хватает спутника во время путешествий по закоулкам памяти. К сожалению, это дело сугубо индивидуальное.
Константин вспомнил о причине своего переезда в Подмосковье.
– Скажите, зачем за нами гоняются ксеноты? Что им от нас надо?
– Мы помним не только общие процессы формирования материи, но и вполне конкретные координаты прошлых цивилизаций. А они могли оставить после себя не просто следы своей деятельности в открытом космосе и на поверхности планет, но и супертехнологии, и памятники культуры, и оружие. Вот ксеноты и жаждут высосать эти сведения из нас.
– Но я… не помню…
– Вспомните, раз начали ходить в прошлое.
– А вы помните?
– Да, – просто ответил Уваров, и глаза его на мгновение стали грустными. – Я многое помню, хотя считаю себя больше специалистом по будущему.
Ватшин смотрел непонимающе, и Александр Александрович пояснил:
– Мне хорошо удаётся рассмотреть, что будет через сто лет и дальше.
– А поближе, через пятьдесят лет, через десять?
– Нет, здесь у меня в памяти провал. Ближайшее будущее для меня закрыто, не знаю почему. Пробовал прогнозировать, но неудачно. Может, вам удастся?
– Не знаю, не пытался ни разу.
– У вас всё впереди. Одно могу сказать с уверенностью: вас ждёт немало открытий, в том числе горьких и неприятных. Как говорится, многие знания – многие печали.
Ватшин опустил голову, переваривая услышанное, поймал сочувствующий взгляд математика.
– Кто мы, Александр Александрович? Зачем нам этот дар?
– Насчёт зачем – не думал. А кто? Хроники, однако. Этим всё сказано. У Блока есть такие строки: «Мы – забытые следы чьей-то глубины». Очень тонко подмечено.
Ватшин промолчал, хотя и ему строки поэта понравились. От них пахло тайной.
Через час Солома отвёз его обратно в Горки-2.
Люся бросилась к мужу на шею.
– Как хорошо, что ты приехал! А то я места себе не находила, переживала. С кем встречался?
– Его зовут Сан Саныч, он математик, хороший мужик, и тоже хроник, но со стажем.
Жена прищурилась вопросительно:
– Второй раз слышу от тебя это слово – хроник, но ты не хочешь объяснять.
– Потом как-нибудь, ладно? Сделаешь кофейку? А я пока посую полученную информацию по полочкам.
– Суй, – фыркнула она, убегая на кухню.
Ватшин переоделся, залез на диван и вдруг захотел окунуться в тишину и мрак космического пространства, посмотреть на красивые «снежинки» чужих сооружений. Душе захотелось полетать.
В среду неожиданно позвонил Быстрович:
– Константин Венедиктович, есть предмет для разговора.
– Да, слушаю, – с удивлением отозвался Ватшин, всего минуту назад вернувшись из «путешествия по космосу прошлых времён»; этот процесс захватывал его всё больше.
– Приезжайте к нам, продолжим переговоры.
– Вы хотите… пролонгировать договор?
– Приезжайте, обсудим.
– Хорошо, буду к двенадцати.
Он походил по комнатам коттеджа, размышляя о предложении редактора, хотел позвонить Люсе, которую каждый день отвозили на работу с охраной, но передумал. Не стал он звонить и Гордееву, посчитав причину недостаточно серьёзной. Уже было известно, что Николай Леонидович не имел отношения к ксенотам, а его звонок вряд ли имел целью выманить писателя-хроника «из берлоги». К тому же ксеноты не могли точно знать о проявившейся способности Ватшина «ходить в прошлое». Об этом знали только три человека: Сан Саныч Уваров, Иван Петрович Гордеев и Дэн, исполняющий обязанности главного программиста и логиста «Заставы».
Ватшин подозревал, что Дэн – всего лишь кличка, однако не знал ни настоящего имени этого человека, ни фамилии, а спрашивать у Гордеева или Соломина постеснялся.
Охранники коттеджа выпустили «Ниссан» Константина без проволочек. В их обязанности не входило сопровождение владельца охраняемого объекта, как не входили и расспросы, куда он едет и зачем.
До издательства «Недетская литература» на улице Клары Цеткин Ватшин добрался быстро. Поставил машину в ряду других авто, принадлежащих сотрудникам издательства, отметил проехавший медленно мимо джип «Инфинити» золотистого цвета, вспомнив, что точно такой же джип принадлежал бандитам, а точнее, боевикам ксенотов, напавшим на него под Новый год.
Но джип имел вполне мирный вид, и Ватшин забыл о нём, войдя в холл четырёхэтажного здания издательства.
Быстрович встретил его в кабинете стоя, пожал руку, пригласил сесть за столик переговоров в углу кабинета. На нём была красивая серая куртка без воротника, с синими вставками-клиньями под плечи, и отливающая жемчугом рубашка со стоячим воротником, и выглядел редактор очень стильно.
Ватшин даже позавидовал ему, хотя сам любил одеваться нестандартно и свежо.
– Кофе, Константин Венедиктович?
– Как обычно.
Быстрович коснулся кнопки селектора, и тотчас же Наташа внесла в кабинет поднос, на котором стояли две чашки кофе, блюдо с ломтиками лимона, конфеты и курагу; появления писателя здесь ждали.
– Мы решили всё-таки допечатать ваш роман, – продолжил Николай Леонидович. – В надежде, что вы допишете второй. Посоветовались с оптовиками, изучили рынок, поняли, что есть шанс. До лета ещё далеко, книга продастся.
– Спасибо, не ожидал, честное слово, – признался Ватшин. – После нашего прошлого разговора я даже подумывал сам проанализировать книжный рынок, но не стал этого делать.
– Писатель должен писать, – развеселился Быстрович. – Анализом рыночной ситуации должны заниматься специалисты. В принципе за это время мало что изменилось в мире. Книжные продажи падают, тиражи электронных книг растут. Однако в России закон как не работал, так и не работает. Как скачивали тексты из Интернета на халяву, так и скачивают.
– Как же вы собираетесь выходить из положения?
– Вместе со всеми. Мы не одиноки в этой проблеме. Пытаемся судиться с халявщиками, меняем форматы изданий, предлагаем удобные тексты для ридеров. В общем, боремся за место под солнцем. Книги издавать будем, но уже иначе, больше для библиофилов, для любителей старинных библиотек и раритетных изданий, что не требует больших тиражей. Книги же станут дорогими, как на Западе.