Л. Г. Корнилов – Верховный главнокомандующий (июль 1917 г.).

Также кандидату Корнилова поддерживал Б. В. Савинков. В связи с новым назначением генерала Борис Викторович писал: «Отношение генерала Корнилова к вопросу о смертной казни… его ясное понимание причин Тарнопольского разгрома, его хладнокровие в самые трудные и тяжкие дни, его твердость в борьбе с «большевизмом», наконец, его примерное гражданское мужество, поселили во мне чувство глубокого к нему уважения и укрепили уверенность, что именно генерал Корнилов призван реорганизовать нашу армию… Я был счастлив этим назначением. Дело возрождения русской армии вручалось человеку, непреклонная воля которого и прямота действий служила залогом успеха…»

Но должность Верховного главнокомандующего требовала решать вопросы не только военного управления, но и политического характера. Но с политикой было плохо. Либерально-демократическое Временное правительство, с июля возглавляемое Керенским, зашло в тупик. Многие министры все явственнее сознавали, что «держат руль мертвыми руками». Керенский с горечью и тоской говорил: «Мне трудно потому, что я борюсь с большевиками левыми и большевиками правыми, а от меня требуют, чтобы я опирался на тех или других… Я хочу идти посередине…»

Есть информация о том, что на должность Верховного главнокомандующего Лавр Георгиевич согласился, лишь получив заверение Временного правительства о полном невмешательстве того в его оперативные распоряжения, в назначения высшего командного состава, а также подтверждение права на проведение жесткой линии на фронте и в тылу, признание его ответственности не перед правительством, а «… перед собственной совестью и всем народом». Правда, последнее вызывает большие сомнения, так как сильно «попахивает» личной диктатурой, на которую правительство, даже Временное, едва бы согласилось.

Временное правительство активно вмешивалось в жизнь армии. По этой причине еще до прибытия Корнилова в Ставку между ним и Временным правительством возник конфликт. Он был вызван тем, что Временное правительство выдвинуло на должность командующего Юго-Западным фронтом генерала В. А. Черемисова. Корнилов усмотрел в этом нарушение субординации, полагая, что это назначение возможно только по его представлению или после предварительного запроса. Более того, он заявил, что не желает управлять войсками, если Юго-Западным фронтом будет командовать генерал, который в тяжелые дни отступления на посту командующего 8-й армией не проявил хладнокровия и высокого непоколебимого духа.

Лето 1917 г.

Временное правительство же располагало другой информацией. Ему докладывали, что своей профессиональной подготовке Черемисов стоял не ниже Корнилова. Но при этом он обладал умением ладить с комиссарами и комитетами, а во время Калушинского наступления проявил способность увлекать солдатские массы. Получалось, что Корнилов умышленно сдерживает служебный рост преданного новой власти генерала, не желая в его лице иметь опасного конкурента.

Конфликт набирал силу. Керенский, оберегая авторитет государственной власти, искал возможность оставить в силе уже опубликованный указ. Корнилов же, не получив ответа на свое требование, не вступал в должность Верховного. Лишь на исходе четвертых суток оба пошли на уступки при условии, «чтобы генерал Черемисов был допущен к исполнению обязанностей командующего Юго-Западным фронтом, впредь до дальнейших распоряжений». Этот компромисс стал возможен потому, что Главковерх Корнилов был нужен Керенскому как сильная личность, способная помочь стабилизировать политическую ситуацию, парализовать левоэкстремистские движения в стране и прежде всего в армии. Но и Керенский также нужен был Корнилову. Как глава правительства, он «легализовал» бы жесткие действия Верховного главнокомандующего по наведению порядка, установлению твердой власти. Ситуация складывалась так, что часть пути эти люди должны были пройти вместе.

Революционные отряды на улицах Петрограда (июль 1917 г.).

Л. Г. Корнилов и А. М. Каледин во время московского совещания.

Вся первая половина августа прошла для Корнилова в напряженном труде по созданию законопроекта об устройстве армии. 3 августа он самовольно прибыл в Петроград, желая сделать лично доклад для Временного правительства о положении на фронте. Корнилов встретился с Керенским в Зимнем дворце и передал министру-председателю доклад с изложением законодательных мер, которые, на его взгляд, необходимо выполнить немедленно. По мнению Лавра Георгиевича, Временное правительство, во-первых, должно признать свою вину в унижении, оскорблении, сознательном лишении прав и значимости офицерского состава. Во-вторых, оно должно передать функцию военного законотворчества в руки Верховного главнокомандующего. В-третьих, «…изгнать из армии всякую политику, уничтожить право митингов…», отменить декларацию прав солдата, распустить войсковые комитеты, отозвать комиссаров.

Заседание в Зимнем дворце описал Б. Савинков. «Керенский сидел в обычной позе с рукой за бортом френча, Авксентьев ерошил рукой волосы, а министр земледелия Чернов чистил нос.

Во время доклада Керенский передал генералу Корнилову записку, чтобы он был осторожнее и не выдавал военных тайн, так как среди присутствующих есть люди ненадежные».

Пробыв в Петрограде день, не встретив взаимопонимания и определив обстановку в столице как враждебную, Лавр Георгиевич вернулся в Ставку. Но требования Корнилова стали известны газетчикам. Левые раньше других почувствовали надвигавшуюся угрозу со стороны Главкома и их пресса развернула против него шумную кампанию.

В Могилев Л. Г. Корнилов поехал через Москву, где в те дни проходило Государственное совещание. 13 августа генерала Корнилова встречали на Александровском (ныне Белорусском) вокзале в Москве. Приезд Верховного главнокомандующего был обставлен торжественно. На перроне выстроился с развернутым знаменем и хором музыки почетный караул от Александровского военного училища. На левом его фланге встала команда женщин-юнкеров. Далее расположились депутации союза офицеров армии и флота, союза георгиевских кавалеров, союза казачьих войск, союза воинов, бежавших их плена, 6-й школы прапорщиков, женского батальона смерти. Среди встречавших были атаман Донского войска Каледин, генералы Зайончковский и Яковлев, городской голова Руднев, члены Государственной думы Родичев, князь Мансырев, Ханенко и Щепкин, комиссар Временного правительства в Москве Кишкин.