Не дожидаясь их возвращения, написали Наум Васильев и казаки 10 сентября отписку в Москву и отослали с Дементием Гавриловым. Писалось в той отписке, что взяли казаки город Азов в вотчину сыну царскому Алексею Михайловичу, а удержать город некем и нечем. Жалования хлебного в этот год прислано не было, и люди расходятся с голоду. Потому били челом казаки городом Азовом со всеми городовыми постройками и всеми пушками, которых было 296. Напоминали, что служат «не с вотчин, ни с поместий, с воды да с травы», что много они городов брали, да сами не владели, все царю вотчин прибавляли. В общем, если город не возьмешь и жалования не пришлешь, все разбредутся и Азов оставят, «люд у нас самовольный, где кто куда пошел, того не уймешь». Если же примешь город Азов, то нам «поволь по прежним нашим юртам жити, тебе, праведному государю, служити». Так что думай, государь, и делай так, чтоб тебе «поношения и укоризны не было от иноверных поганых языков».

29 сентября Дементий Гаврилов привез эту отписку в Москву и рассказал дополнительно о последних событиях. Турки де помирились с персами на год и хотели после морского боя идти каторгами на Азов, но узнали, что он укреплен и не пошли, остались оберегать Темрюк, Керчь и Тамань. Крымский хан тоже насчет Азова сомневается и туркам сообщил, что в случае войны он не «городоимец», а станет в поле. Ногайцы же стали ненадежны, и потому персидские послы ехать назад из Азова боятся, а собираются добираться кружным путем через Астрахань.

Судя по тону отписки, донцы буквально навязывали Азов, «кланялись» этим городом русскому царю да еще царевича Алексея Михайловича сюда приплели, а иначе обещали бросить и разойтись. И потому, вчитавшись, послал царь боярина Федора Ивановича Шереметева еще раз Дементия Гаврилова расспросить.

Дементий Гаврилов опять стал тень на плетень наводить. Заявил, что «писал негораздо» войсковой дьяк Федор Иванов, бывший человек князя Никиты Ивановича Одоевского, с него, дескать, и спрос. Для кого город брали и готовы ли передать — Гаврилов умолчал, но уверил, что из города донцы не уйдут. Вы де только жалование пришлите, а до весны мы рыбою прокормимся.

Из дальнейших слов его вытекало, что держать Азов казакам не особо выгодно. Выход в Черное море блокирован, а из России товар дорог и везут мало. Было летом всего две будары с запасом от князя Алексея Ивановича Воротынского из Лебедяни. Воеводы по дорогам берут взятки, и чтоб иметь хоть какой-то доход, торговые люди, добравшись до Азова, цены задирают. А по такой цене в Азове никто товар не берет, не на что — добычи нет. «А была де им добыча, как Азов был за турскими людьми, и рыбные снасти привозили в Азов из турских городов, а из русских де городов снастей рыбных не привозят, и рыбы им ловить нечем, потому им стало и нужно».

На вопрос, сколько в Азове народу, Дементий Гаврилов ответил, что в Азове «у них прямого ведома и письма людям не живет, приходят и отходят повольно, а по смете де ныне в Азове всяких людей тысяч с пять, а коль де бывает у них на весну приход прибыльным людям, и у них де в те поры бывает всяких людей и до десяти тысяч и больше».

Да и крепость, выходило, не особо новая и крепкая. Стены «портятся часто, потому что многие места сделаны камень с землею. А которые места и башни делали фрянчики издавна, и те де места крепки».

Разузнав все это, стали на Москве заранее хлебное жалование для Азова готовить — пять тысяч четей муки, сухарей, крупы и толокна.

31 октября 7 казаков из станицы Дементия Гаврилова были посланы на Дон объявить, что весной по первой воде будет хлебное жалование непременно. И грамота была послана, но об Азове и его будущей судьбе не было в той грамоте ни слова. Самого слова «Азов» в ней не было.

Всю зиму, несмотря на снега и метели, под Азовом было неспокойно. 3 января 300 казаков и присягнувшего на верность Азамата мурзу Мансурова послали к Перекопу на разведку.

Не успели те уйти, как явился с другой стороны от Тамани крымский хан. Ходил он с войском в 14 тысяч на черкесского князя Авджидумука в Дужаны, но из-за погоды — «зима была вельми тяжкая, снеги и метели были великие» — не дошел и свернул вдоль морского берега к Азову, 6 января обрушился как снег на голову, многих казаков взял на рыбной ловле. Пять дней донцы с татарами бились, отбили их и даже пленных взяли.

Ушли татары на Тамань, а из-под Перекопа пришла донская разведка (многие пеши и переранены) и сообщила, что сошлись донцы в степи с запорожцами и вместе ходили к Перекопу, где и нарвались на 12 татарских мурз. Но Бог дал — отсиделись три дня и три ночи в осаде, отбились. Азамат же мурза раненый был увезен запорожцами.

1 марта явились в Азов три человека от крымского хана с предложением разменять пленных. Но это был только повод. Посланцы хана предложили казакам отдать Азов крымскому хану за деньги.

Казаки хану ответили и сделали так, чтобы ответ их стал известен Москве: «Взяли мы город своим казачьим умышлением, а не его, праведного государя, повелением, взяли своими головами и своей кровью, а головы свои складывали и кровь проливали за истинную свою православную христианскую веру и за дом святого славного пророка и Предтечу Крестителя Христова Иоанна, а на твое тленно и гибнущее злато и серебро не прельщаемся: будет вам, крымскому и турецкому царям, Азов город надобен, и вы его так же доставайте, как и мы, своими головами и своей кровью».

19 марта пробрался в Азов служилый человек Кожухов с царской грамотой, чтоб служили верно и постоянно вести сообщали. Особо московских людей интересовало, как и когда турок и татар ждут, об Азове ж опять в той грамоте ни слова не было.

Казаки поняли московский интерес правильно. Еще при Кожухове собрали в Азове круг, решили за Азов «стоять крепко» и разослали от имени круга по всем городкам грамоту, чтоб ехали казаки со всех городков и речек в Азов в осаду садиться. Всем по первой полой воде быть в Азов, как лед вскроется. Последний срок — Светлое Христово Воскресенье. А кто не придет, того грабить и в воду сажать.

Пораспрашивал Кожухов и узнал, что в Азове сейчас казаков всего с тысячу, да татар и болдырей-полукровок — человек 500. Да за городом в дворах живут чуры — молодые новопришлые казаки, татары и болдыри, тоже человек с 500. А вообще на Дону в городках «живут по прежнему для добычи» тысяч семь или восемь. Пушек много, но «ручного зелья» мало. Об этом казаки больше всего «скорбели». С хлебом, как обычно, скудно, да и с рыбой то же самое, зимой протоки до песка промерзали.

Но казаки турок не боялись и из Азова уходить не собирались. Если из азовских стен перед турецким нашествием уйти, то в прежних шалашах и делать нечего — там их турки за милую душу достанут. Друг друга подбадривали и утешали, что главное до Троицы продержаться, а после и вода спадет, и травы не будет — долго турки и татары вокруг Азова не продержатся.

А самые боевые говаривали, что если турки под Азов не придут, то мы сами летом на Темрюк пойдем брать его на царевича Алексея Михайловича.

Тогда же при Кожухове приезжали из Темрюка татары, выкупали полон. Казаки старых баб и мужиков татарских за выкуп отпускали, но молодых татар ни одного не выпустили. Выпусти его, а он завтра явится под азовские стены — стрелы метать.