— Она похожа на тебя, — пробормотал он, его грудь болезненно сжалась.

Он услышал, как она сдвинулась в своем кресле.

— У нее мои глаза, и это все. Все остальное от тебя.

— У нее есть что-то от нас обоих. — И он не знал, что он почувствовал в этот момент. Подавленность. Гордость. Страх.

Она всхлипнула, когда смотрела на фото.

— Это было окончание средней школы. Мероприятие должно было быть в полдень, но после некоторого… психологического воздействия, я убедила директора провести выдачу дипломов вечером. Я бы ни за что не пропустила ее окончание из-за противного солнца.

Несмотря на ситуацию, он рассмеялся. Это прозвучало так же, как у Лиры.

— Детям это понравилось, — продолжила она. — Они были первым классом в их школе, у которого было вручение в вечернее время. Я скучаю по ней так сильно. — Ее голос дрогнул, и когда она хотела снова отвернуться, Финн ничего не смог с собой поделать. Неважно, насколько он был зол, он мог понять, почему она сделала то, что сделала, и было чертовски больно, что его не было рядом в тот момент. Для каждого из них.

Он обнял ее за плечи и прижал крепко-крепко. К своему удивлению, она не оттолкнула его, а уткнулась лицом в его шею. Она не рыдала или не издавала какие-либо звуки, но он почувствовал влагу ее слез. Он погладил рукой вверх и вниз по ее спине. Самая темная, агрессивная его часть также успокаивала ее, обнимая. Если бы он был в ее положении, он понятия не имел, что бы тогда сделал.

— Мы вернем ее, я обещаю. — Потому что любой другой вариант был неприемлем.

— У меня есть еще одно признание, — прошептала она.

Он закрыл глаза, так как не был уверен, что хотел услышать это. Не знал, как он это воспримет.

— Какое?

— Она не ехала на концерт. Она сбежала, потому что хотела встретиться с тобой. Именно поэтому она была в Билокси.

У него не было слов, он просто прижал Лиру, и положил подбородок на ее макушку. Его дочь хотела познакомиться с ним. Это осознание немного облегчило его состояние. Он все еще был зол, но сейчас они должны были поддерживать друг друга, пока поиски Веги продолжаются. Любые другие их действия были бы разрушительными.

* * *

Вега переместилась на холодном полу, цепи на руках и ногах звенели в ее каменной клетке. Она оказалась в ловушке, как в худших вампирских рассказах. Ее сумасшедший дядя расист похитил ее у тюремщиков, но не спас. Потом он выпил у нее пол-литра крови и запер в темнице какого-то подвала. Были две другие камеры по обе стороны от нее. Обе были пусты. По крайней мере, он не ввел ее в наркотическое опьянение. Что было хорошо и плохо, потому что теперь она прекрасно осознавала окружающую ее действительность.

Маньяк хотел использовать ее кровь, чтобы освободить кучу голодных демонов из Ада в своей грандиозной попытке захватить власть над миром, в частности над миром людей. Серьезно? Что за долбаный придурок. Ее мама никогда не лгала о том, какими плохими были ее родственники, но Вега никогда не думала, что они настолько ужасны.

Оказалось, что ее дядя был гораздо хуже, чем она могла себе представить.

При звуке звенящих ключей, Вега напряглась. Ей некуда было идти, и не было никакого смысла делать вид, что она спит. Она была слишком возбуждена от избытка адреналина.

Через секунду главная дверь за тремя клетками открылась, и Клавдий вошел внутрь, его обувь щелкнула по каменному полу. Вампир был одет безукоризненно в темный костюм, который, вероятно, стоил больше, чем ее мать зарабатывала в год. Вега могла увидеть семейное сходство, но в отличие от ее матери, Клавдий был высок и у него были темно-карие глаза.

Мертвые долбанные глаза.

Она внимательно наблюдала за ним. Ее первое желание было наорать на него, но она знала, что это будет глупой ошибкой. По дороге сюда, она видела своего дядю, убивающего одного из своих вампиров просто потому, что он задал вопрос.

Парень был серьезно ненормальным. Ей было интересно, было ли это все из-за его возраста. Мама рассказала ей, что ее родители, дедушка и бабушка Веги, предпочли ввести себя в анабиоз, потому что они стали превращаться в параноиков. Позже Клавдий сказал, что что-то пошло не так в этом процессе, потому что они умерли. Ее мама всегда задавалась вопросом, убил ли он их. Что-то подсказывало Веге, что так оно определенно и было.

Клавдий подошел к прутьям ее камеры и смотрел на нее долгим взглядом этими жуткими, пустыми глазами.

— Ты отличаешься от матери. Не так чертовски слаба. — Он, казалось, был доволен этим.

Вега сдерживала свой гнев. Ее мать не была слабой. Она была самым сильным человеком, которого Вега знала. Лира Мариус была изгнана из единственной жизни, которую она когда-либо знала, без навыков и с ограниченным опытом в человеческом мире, но создала удивительную жизнь для них двоих. Теперь она руководила двумя книжными магазинами, и не позволила своей светобоязни помешать стать успешной. Вега знала, что ее мама была вынуждена воровать, когда она оказалась одна вначале, беременная и одинокая, но, в конце концов, она погасила все то, что украла, когда встала на ноги.

— Нечего сказать? — Спросил он, когда открыл дверь камеры. Она зловеще скрипнула, прежде чем он встал на колени перед ней, с выражением насмешливого презрения на лице.

Она отказалась кормить его безумие, она не присела перед ним.

Нахмурившись, когда она не ответила, он встал и выкрикнул приказ. Через мгновение другой вампир появился в главном дверном проем. Он был не намного старше, чем Вега. Может быть, лет на десять. Она чувствовала, каким молодым он был. Ее мама показала ей, как понять это. Этот вампир не источал много власти. В отличие от своего дяди, к сожалению. Этот монстр был покрыт густой аурой сырой, злой энергии.

Все, на что могла надеяться Вега, так это побег. Она не настолько глупа, чтобы думать, что сможет сама с ним сразиться. Ей было всего шестнадцать лет — даже близко не тот возраст, когда она войдет в полную силу. А ее дяде более тысячи лет. Даже не стоит сомневаться, кто выйдет победителем.

Другой вампир, держа шприц, прикрепленный к капельнице, рассеяно смотрел на пол в одну точку.

— Не стой без дела, осуши ее, — огрызнулся Клавдий.

На нее