– А чья же она?

Вопрос можно было расценить как глупый. В учебном экипаже оба неплохо изучили силуэты подводных лодок всех стран, которые могли здесь появиться. Пару небольших лодок видели у причала, когда учились, знали, что есть подводные крейсера длиной до восьмидесяти метров. Но определить так сразу, чья это субмарина, было трудно, тем более она не имела опознавательных знаков.

Металлическая туша исчезла, как призрак, негромкий шум двигателя растворился среди плеска волн. А может, и не было никакой лодки, а уставшим от постоянного наблюдения глазам мерещилось невесть что.

Такое случалось, когда моряки береговой охраны получали задание отслеживать долгое время какой-либо квадрат моря в поисках поврежденного судна, шлюпок или других объектов. Утомленные глаза рисовали среди волн контуры несуществующего корабля, а крупные стремительные дельфины-белухи напоминали подводные лодки.

Решали, что делать дальше. Подождать, продолжить маршрут или вернуться на ротный командный пункт и доложить о замеченном объекте.

– Может, кит? — рассуждал Бакланов.

Он был родом из Вологодской области, моря до службы никогда не видел, а китов, наверное, представлял по аляповатым картинкам, где на палубе крошечного корабля отважные китобои наводили гарпунную пушку на гигантского кита.

– Кит длиной тридцать метров от силы, а там все шестьдесят, — возразил более опытный и грамотный Саня Гордеев.

– Ладно, посидим понаблюдаем, а потом вернемся на КП и доложим ротному.

Оба закурили и принялись рассуждать о житейских делах. Скалы и море им надоели до тошноты, так же, как тюленье мясо и суп с сушеной картошкой. Докурив самокрутки, они двинулись в обратный путь. Жизнь человека часто зависит от случайности. Если бы моряки двинулись на командный пункт сразу, не обсуждая увиденное, все пошло бы по-другому. А сейчас их ждала иная судьба.

Небольшая шлюпка с подвесным мотором догнала патруль минут через десять. Там сидели три человека, и один махал красным флажком. Ребята, еще не побывавшие в бою, лишь добросовестно караулившие порученный участок берега, совершили вторую ошибку. Они не залегли, а с удивлением наблюдали за непонятными гостями.

До Гордеева вдруг стало доходить, что шлюпка немецкая, он видел такие на плакатах. И трое в синих комбинезонах были чужими во всех мелочах. Но старший матрос Гордеев опоздал. В руках незнакомца, сидевшего на носу, появился пулемет, а лодка слегка замедлила ход.

Это был опытный стрелок. Очередь прошла в полуметре от моряков, ее догоняла вторая, более точная. Пули угодили Гордееву в плечо и грудь. Он упал, но, несмотря на раны, ударил каблуком напарника по голени.

– Ложись, немцы!

Миша Бакланов свалился от крепкого толчка, пули прошли над головой. Он передернул затвор, загоняя в ствол патрон. Миша не имел боевого опыта, но и не был размазней, четко зная, что ему делать дальше. Рядом лежал раненый друг, внизу находились враги. Стрелял Михаил неплохо и отчетливо услышал щелчок пули о борт лодки. Ответная очередь разнесла в мелкую крошку камень возле локтя, лицо обожгло мелкими брызгами.

Бакланов выстрелил снова, но лодка уже скрылась под кромкой берега. Он вскочил и, подбежав к краю, выпустил третий патрон. Попал или нет, непонятно, но в ответ получил полновесную длинную очередь. Ударило в левую руку, под локоть, винтовку рвануло из рук, вниз посыпались мелкие камни.

– Сволочи! Откуда они взялись?

– С подлодки, откуда же еще.

– Нет, — морщась от боли и зажимая рану на груди, бормотал Саня Гордеев. — Шлюпку в люк не затащишь.

Он закашлялся, изо рта летели мелкие розовые брызги. Расстегнули вдвоем бушлат, увидели черную хлюпающую дырку над правым соском.

– Из спины сильно течет, — медленно, по слогам, произнес Гордеев.

Стали снимать бушлат, обнаружили, что перебита также правая рука возле плечевого сустава. Каждое движение доставляло боль, лицо товарища на глазах бледнело, приобретая меловый оттенок. Снизу что-то громыхнуло: или втаскивали лодку поглубже в расщелину, или карабкались вверх.

– Глуши их гранатой, — предложил Бакланов.

– Доставай…

Но с гранатой не получилось.

Первыми швырнули из-под обрыва свои гранаты с длинными рукоятками немцы. Миша Бакланов успел втиснуть тело между камнями. Дважды рвануло на краю обрыва, осколки принял на себя Гордеев.

Вот так первый раз на глазах у Мишки Бакланова погибал человек. Лицо Сани Гордеева было окровавлено, изо рта текла кровь. Бакланов все же достал РГД, провернул рукоятку и, встряхнув, швырнул под обрыв. С запозданием сообразил, что бросал наугад. Заглянув вниз, увидел, что не попал и едва не словил пулю в лицо.

Бакланов понял, что пора уходить. Из рукава бушлата капала кровь. Казенник его винтовки был пробит. Он забрал трехлинейку Гордеева и гранату. Ощупав рану на руке, убедился, что она неглубокая, но кровь продолжала сочиться, и скоро он начнет слабеть.

Здесь, возле обрыва, можно было как-то поймать врага на мушку или удачно бросить вторую гранату, а побежав, он превратится в мишень. Кроме того, Михаил не мог оставить еще живого товарища. Он затолкал под мышку индивидуальный пакет. Снимать одежду и как следует перевязать рану не оставалось времени, немцы могли появиться в любой момент.

Поставив гранату на боевой взвод, Михаил подполз к краю обрыва и снова попытался заглянуть вниз. Пулеметная очередь прошла рядом разноцветной свистящей трассой, но Бакланов разглядел корму шлюпки и, встряхнув РГД, бросил ее вниз. Жрите! Без шлюпки по скалам далеко не ускачете, а он знает все тропинки и сумеет уйти.

Шорох заставил его обернуться. Человек в прорезиненном костюме перебрасывал тело через кромку обрыва, за спиной торчала рукоятка автомата. Их глаза встретились. Бакланов мгновенно вскинул винтовку, а немец втягивал на обрыв свое мускулистое, блестящее, как у змеи, тело. Подняв освободившуюся руку, быстро и убедительно стал что-то объяснять.

Михаил нажал на спуск и попал в цель. Несмотря на тяжелую рану, немец сумел удержаться на краю, но Бакланов, вздрагивая от возбуждения и злости, уже перезарядил винтовку и выстрелил снова. Человек-змея исчез, затем послышался тяжелый шлепок.

Миша достал из кармана товарища документы, письма из дома. Саня дышал, но помочь умирающему товарищу он не мог. Из пулевого отверстия толчками выбивало кровь, в голову и шею угодило несколько осколков, височную кость вмяло, виднелся быстро пульсирующий мозг. Бакланов всхлипнул, вытер мокрое лицо рукавом шинели и быстрым шагом двинулся по тропе.

Опасаясь, что его могут перехватить, Михаил все больше отдалялся от моря, надеясь добраться до ротного командного пункта по другой тропе. Однако он переоценил свое знание местности, долго шел по какому-то ущелью, кое-как выкарабкался, но вокруг по-прежнему был каменный лабиринт и редкие деревья.