— Чижик, как обстановка?

— Боря, прикинь, вернулся Груш сам. Побитый малость, но целый. Отпустили его оберы. Он с ними закорешился даже. Да и не оберы это, а так, бандюганы местные. Их подрядили за домом смотреть. Но Груш пацан рваный, все по понятиям разложил и на выпивку их раскрутил.

— Вернулся и славно. Тихо сидите, пока все не уляжется.

— Боря, тема есть. Скажи а этот профессор крут реально? Или так, чёс голимый?

— Да ты че, Чижик, наш профессор просто гений преступного мира! Он такие дела ворочает, нашими убогими умишка не понять.

— Бля, скорее профессору звони, я тему пробил — Восточный рынок без крыши остался.

Сказать, что я немного удивился — это вообще промолчать.

— Подробнее, Чижик, саму суть.

— Да, Боря. Тут рынок рядом, Восточный зовётся. Я прошвырнулся там-сям, вилок капусты у старушки отжал. И че надыбал — любой рынок обязательно кто-то крышует. Не бывает рынок без крыши. В натуре каждый рынок под бандой ходит, все торгаши за охрану башляют, еще и с карманников, и с нищих процент капает. Восточный рынок банда Дятла крышевала. Но нет больше Дятла. Неудачно вечером на парнишку наехали, а он мало что из благородных, огнём так жахнул, что от всей кодлы кучка пепла. Всей банды только три пацана осталось. К нам прибились. Наши кореша новые.

А Дядел под Пигмеем ходил, но Пигмея закрыли, с зельем левым попался. Короче, Восточный рынок теперь ничейный, и все местные банды вечером на стрелку собираются. Будет конкурс!

— Погоди, стрелка понятно, что за конкурс?

— Ну стрелка, конкурс, соображай, Боря. Сами торговцы будут выбирать себе крышу. Они же торговцы не дебилы, без крыши жить. Конкурс будет на самую крутую банду.

— Во как? А ты видел, как эти конкурсы проходят?

— Да сто раз видел. Побеждает банда, у какой главарь круче. Сами торгаши смотрют, крутой главарь — или шелупонь подзаборная. И голосовать. Какой главарь больше голосов наберет — та банда и будет крышевать рынок. А деньги то за крышу немалые. Звони профессору, через два часа начало. Но смотри, если твой профессор задохлик какой…

Митрофан на середине пути выскочил из кустов. Кулаки сжаты, в глазах мрачная решимость. Еще бы чуть задержался, и он бы на штурм академии пошёл. Взгляд недоверчивый, ищущий, на грани паники.

— Боря, я уже думал все, пропал. Обманул, думал, через другой выход ушел. Я себя такими словами в кустах называл. И тебя, и…

— Что значит все? Митрофан, все в силе, я от своих слов не отказываюсь. Готов выдать тебе слезу прямо сейчас, но давай обговорим кое-что сразу.

Глаза аристократа вспыхнули и сузились.

— Что еще за условия?

— Не условия. Давай попробуем сохранить наши отношения в секрете. Хотя бы на время.

— Как в секрете, мне же говорить дома чего-то надо? Меня же не просто тебе на встречу послали. Вообще дед сказал — без слезы не возвращаться.

— Врать придется много, у тебя как с этим?

— Нормально у меня с этим. Я на птоманта между прочим три года готовился.

— Ну и славно. Совсем все скрыть не получится, понимаю, но и правду говорить тоже нельзя. Поэтому скажешь главе, что тебя за боевые навыки в особый отдел берут. Секретный. Обучать не в академии будут, а прямо в боевой группе. И нельзя разглашать подробности.

— Ты меня на что подтолкнуть хочешь? Свой клан подставить не дам или втянуть во что…

Я чуть расслабился, подпустил в голос немного ехидства.

— Митрофан, только не говори, что Зайцевы никогда закон не нарушают, и целиком белые и пушистые. Ни за что не поверю. Слеза у тебя будет, понимаешь, но учиться в академии тебе нельзя.

— Боевая группа, типа секретная? Такое может сработать. Знаю, в инквизорий и в боевые части досрочно взять могут и обучают на месте. Но чтобы так, до начала учебы — я про такое не слышал. А что за группа, что за руководитель? Отцу ладно, я ему и так постоянно лапшу вешаю. А деда так просто не обмануть, он прямо в душу смотрит.

— Когда твой дед про руководителя спросит, посмотри ему прямо в глаза и скажи медленно, тихим голосом — «Это человек, который никому не подчиняется в этом мире». Давай потренируемся…

Выдал Митрофану сокровище, которое он схватил трясущимися руками. Видно до последнего не верил.

— Стой, не хватай тут, лучше перед дедом своим и осени. Лучшее доказательство будет. Вот возьми коробочку, на вид деревянная, а внутри как из свинца. Слезу лучше в ней вези. Мне кажется она не с проста тяжёлая, от сканирования защищает, он распознавания, может еще от чего. Завтра созвонимся и жду на первый урок.

Митрофан прищал коробочку к груди, воровато огляделся.

— Спасибо, Боря, ну реально до последнего не верил. А меня бы по настоящему из рода поперли. Я уже мысленно попрощался со всеми. Ты не можешь себе представить, какое это ощущение, когда из рода выгоняют. Это как…

Перебил напоследок.

— Конечно не представляю, куда мне? Ты там поговори со своими, чтоб на меня охоту прекратили. Оно не то чтобы напрягает, но отвлекает здорово, от важных дел.

…

Полетели с Егором на старую хату, проверить жуликов и их новости.

Егор крепко удивился контингенту, который поселился в нашем домике, но промолчал. Силен дядька, я специально заранее предупреждать не стал, пусть привыкает к любым неожиданностям.

Познакомился с тремя новыми корешами. Филин, мужик с вороватыми глазами — практикующий карманник, судя оборванной одежде, затравленному взгляду и побитой роже — не совсем удачливый. Язва — профессиональная нищенка на костылях, в лохмотьях. Подняла глаза и уставилась с вызовом. На месте носа — безобразный шрам. Поздоровался вежливо, чего я последствий сифилиса что ли не видел. Третий — полное недоразумение — прыщавый подросток лет пятнадцати, весом в килограмм сорок. Чижик сразу представил: — Боря, не смотри что тощий, это Бука, пацан рваный и правильный. Мастак в сантранг обувать, за руками не уследишь.

С Егором и Чижиком сходили на площадь, народ уже начал собираться. Рынок закрывался, все лавочники вывалили на улицу в нарядной одежде с жёнами и детьми. Оркестр из пары расстроенных гитар. Танцовщицы. Жонглеры.

Прибыли первые кандидаты. Телега, на которой сидел вдрызг пьяный мужик, весь увешанный оружием. В основном самодельными ножами. Сопровождение — пять не менее пьяных бомжей в обносках. С дубинами и обломками кос. Вторые без телеги — просто четверо всадников. Главарь отличался от простых бандитов кардинально — на седле постелена красная тряпка.