Я с мольбой посмотрела на компаньонку, которая еще недавно уверяла меня, что она здесь для моей безопасности. Ну, если это так, то она ведь не бросит меня.

Только вот леди Кранч откланялась без разговоров. Может, она и бережет меня, но не от господина Охотника.

- Какой тяжелый был сегодня день, – сказала я, избегая взгляда охотника. – Пожалуй, я откланяюсь и отдохну.

Когда Ворон сел на плечо, я почувствовала облегчение: пускай он лишь птица, но я была не одна.

- Кара, я приготовил для тебя ужин.

- Я не голодна, – сказав это, постаралась взбежать вверх по лестнице, но была поймана за руку.

Ворон громко каркнул, ему не понравилось, что кто-то хочет нанести мне вред.

- Милая птица, она разговаривает?

- Это он, – проворчала я. – И он разговаривает только со мной.

Лекс улыбнулся, эта улыбочка просто вывела меня из себя.

- Отпусти, – зло сказала я.

- Кара, нам нужно многое обсудить, не шипи.

- Мы вроде уже все обсудили.

- Как оказалось, нет, – поставил он точку в нашем споре. – Тебя ждет вкусный ужин, на который ты сможешь взять своего друга. Или ты предпочтешь упираться, чтобы я пристегнул тебя ремнями к кровати и заставил говорить насильно.

На лице его была улыбка, но вот слова он произнес серьезно. Я почувствовала, как когти Ворона чуть пронзают мое плечо.

Он готов заступиться за свою хозяйку, исполни Лекс свои слова. Фамильяр против охотника – силы неравны.

- Пожалуй, я, и правда, проголодалась.

- Прекрасно, – улыбнулся Лекс.

Стол уже был накрыт. Стоит отдать ему должное, Лекс не забыл и о Вороне. Обстановка накалялась.

- Хочешь выпить? – предложил он, показывая бутылку.

- Пожалуй, нет.

- Жаль.

Лекс поставил бутылку на место. На столе сегодня была рыба и гарнир из грибов.

- Это ты приготовил? – не знаю, зачем спросила я.

Должно быть, меня слишком пугала тишина.

- Да, - спокойно ответил он, наполняя мой бокал водой из графина.

- Кара, – вдруг заговорил он после непродолжительной паузы. – Я бы хотел, чтобы ты поняла, я тебе не враг.

Куда идет разговор мне не понравилось. Охотник поставил графин рядом со мной, а сам сел за другим концом стола.

- Но и не друг, Лекс. Ты просто мой рабовладелец.

- Ты не рабыня здесь.

Я протянула руку, с золотой меткой.

- Этот символ говорит об обратном.

- Этот символ говорит, что ты моя жена.

- Насильно. Мы оба друг другу противны, Лекс.

- Ты мне не противна.

За столом повисла тишина. Я посмотрела в серые глаза с удивлением, а охотник продолжил:

- Ты ненавидишь меня, ненавидишь за родителей и за тюрьму. Но я не мог помочь ни в том, ни в другом случае.

- Как будто ты пытался. Когда тебе понадобилась жена, ты быстро нашел способ меня вызволить.

- Не сравнивай, Кара. Ты ничего не знаешь. Если бы ты была не такой упертой и рассказала о Маркизах, я бы смог вытащить тебя. Я бы хотел тебе помочь. Тебе, которая так меня ненавидела. Я оставил фамильяра женщине, которая желала мне смерти. Я не пытал тебя, не влезал слишком глубоко в твою голову, чтобы не делать больно. Так почему ты видишь во мне только плохое?

- Потому что ты сломал мне жизнь! – не выдержала я.

- Это сделал твой отец.

- Замолчи!

Я со злостью сжала стакан. Это же мой отец, как он смеет говорить о нем плохое. Мой папа, он рассказывал мне сказки, учил стрелять из лука и смешно щекотал бородой, целуя меня.

Мой папа, который умер, умер из-за меня…

- Кара, он нарушил закон, не подумал о вас. Что я мог сделать? Я был молодым охотником, у меня не было ни власти, ни…

Я схватила графин и кинула его прямо в охотника. Промахнулась, но вода из графина попала в цель.

Лекс взял со стола салфетку и протер мокрое лицо.

- Ты мне отвратителен! Будь ты даже последним мужчиной, я бы ни за что не стала с тобой спать. Будь я твоей настоящей невестой, я бы тоже покончила с собой.

Все мои слова шли от злобы. Хотела сделать ему больно.

Лекс усмехнулся. Но я успела отметить с удовольствием, что его лицо все же на долю секунды исказила боль.

- А помнишь, как ты пришла ко мне и предлагала себя. Тогда я не был тебе так отвратителен?

Последние несколько дней папенька был сам не свой. Он стал слишком злым, срывался то на мне, то на Оливии, и обвинял, что мы обе неспособны выйти замуж.

Меня это не задевало, а вот Лив ходила темнее тучи. Матушка проводила с Оливией практически весь день, отец сидел в кабинете, а я сбегала.

Обычно мои побеги проходили безнаказанно, и сегодня, после встречи с Лексом, я была уверена, что все будет хорошо.

Вот только вместо ожидаемой тишины, я встретила прямо в холле отца.

- И где ты была? – папа еле стоял на ногах, и запах перегара я почувствовала даже в десяти шагах от него.

- Гуляла, – спокойно ответила я, стараясь преодолеть расстояние и быстренько добежать до лестницы.

Пьяный отец был достаточно агрессивен, и мне не хотелось попасть под его дурное настроение.

- Приличной леди не пристало гулять одной!

Отец схватил меня за руку прямо у первой ступеньки.

- Мне больно, – запищала я.

Но вместо того, чтобы отпустить, отец только дернул меня к себе.

- Ты хоть знаешь, во сколько обходится твое содержание? Знаешь? И что за дочь мне досталась!

Он бранился и все тряс мою руку.

- Папа, я не виновата.

- Ты виновата, что не можешь исполнить свой долг, Каралин, и я устал это терпеть!

Наконец, он отпустил мою руку, и я рухнула на пол вся в слезах.

- Что ты творишь? - раздался взволнованный голос матери у дверей.

Я посмотрела в ее глаза и глаза Оливии, которые были полны ужаса.

Отец начал кричать. Поток бранных слов не прекращался. Я встала с пола и просто побежала в свою комнату, как можно дальше от тех слов, которые лились в мой адрес.

Как только я оказалась в комнате, я рухнула на кровать и закрыла уши руками, рыдая в подушку. Когда брань и крики снизу прекратились, я лежала и ждала что кто-то придет ко мне.

Я ждала матушку или Оливию, я нуждалась в жалости и сочувствие, но никто так и не поднялся ко мне.