*

Обернувшись, Мили наткнулась на обнажённый торс начальника службы безопасности президента. Случайно коснувшись его руками.

- Блин, - одёрнула она руки. – Когда ты успел подкрасться? Тебе что-то нужно?

- Я закончил, - потянулся он через неё к крану и выдавил на руки мыло под удивлённым взглядом «хозяйки» квартиры.

В ванной мыло закончилось? Или вода?

«Ладно», - подумала Милена, стараясь не обращать внимания на чудачества телохранителя.

Взяла тряпку и сделала пару шагов к столу, за которым ела.

Макс обернулся. Волосы девушки были перекинуты через плечо, открывая ему вид на чувствительную у многих заднюю часть шеи.

Он поспешно вытер руки и вновь приблизился к ней сзади, чувственно коснувшись губами соблазнительного местечка.

- Ты вообще охренел?! – извернулась Золотарёва в его руках, отскочив в сторону.

Тяжело дыша и тараща глаза, она потрясённо скользила ими по его натренированному телу. На долю секунды задержавшись на пахе.

Макс улыбнулся и двинулся на неё.

- Не смей! – взгвизнула она, отступив. – Ты закончил?

- Сладкая, мы ещё и не начали.

- Да, что за… на хрен?! – не укладывалось у неё в голове, каким образом она вдруг стала необходима всем альфа-самцам в округе. – Немедленно уходи.

- Мили…

- Не называй меня так, - зло оборвала она его.

- Хорошо, Милена Сергеевна, - поднял он руки, чувствуя, как возбудился сильнее от строгого окрика.

Трахать Мили было бы гораздо скучнее, нежели строившую из себя неприступную большую шишку Милену Сергеевну.

А это однозначно произойдёт. Она хочет его. В этом не было сомнений.

«Так даже интересней», - думал он, предвкушая горячий качественный трах и горячившую кровь охоту, пока возвращался в ванную, чтобы одеться и оставить её в покое. Пока.

 Мили весь день пыталась понять поведение Макса и разобраться в том, не было ли в произошедшем её вины.

Могла ли она каким-то образом его спровоцировать или дать ложную надежду?

«Да ну, нахрен!», - разозлилась Золотарёва, решив просто выкинуть всю эту хрень из головы.

Его шизофрения не её забота.

*

Следующим утром Милена спешила на работу, как на праздник.

«Или на свидание, - улыбнулась Мили, в очередной раз разглядывая себя в зеркале со всех сторон. - Необходимо обновить гардероб, - приняла она твёрдое решение. – Что-нибудь более сексуальное. И стильное. Даже, наверное, дорогое».

Она никогда ранее не позволяла себе дорогой одежды, экономя каждую копейку.

В душе добавилось эйфории от предвкушения качественного шопинга.

Милена радостно схватила сумочку, впрыгнула в туфли-лодочки и выпорхнула за дверь.

Она улыбалась.

Лето в столице зачастую холодное. Золотарёва долго не могла привыкнуть к тому, что чулки возможно носить и в «горячую» пору.

«Интересно, Владу нравятся чулки? – подумала она. - Вряд ли существует мужчина, который бы остался равнодушным к подобному элементу женского гардероба. Но Влад не такой как все. Каково это заниматься сексом на рабочем столе президента? – хаотично скакали её мысли, перескакивая с темы на тему».

*

Президент улыбнулся ей, когда проходил в свой кабинет в сопровождении чиновников и охраны.

Мили не смогла не ответить взаимной счастливой улыбкой, чувствуя, как в груди ярче вспыхнула яркая звезда её любви. Она была уверена, что так Медведь улыбается лишь ей.

Откуда подобные глупости?

«Не знаю», - отвечала она скептику внутри себя, продолжая улыбаться. Она просто знала.

Ангелина последовала в кабинет следом за важной делегацией, а когда вышла, бросила привычный неприязненный взгляд на Золотарёву.

- Сделай им кофе, - грубо приказала она.

То, что для четвёрки было привилегией, за которую они едва ли не дрались каждое утро, для личной помощницы президента было унизительной обязанностью, которую она с удовольствием перекладывала на подстилок диктатора.

Милена молча поднялась, приготовила кофе и отправилась с подносом в кабинет президента.

Никто не отреагировал на её появление, кроме Влада.

Чиновники сидели к ней спиной и не обращали внимания на пристальный взгляд диктатора, который не отпускал её на протяжении всего пути к журнальному столику в зоне отдыха.

Она знала, что её видит лишь Он и, ставя поднос, изогнулась не хуже любой порно-актрисы из фильмов для взрослых, призывно виляя бёдрами, пока расставляла чашки, угощение и фрукты. Чувствуя на ягодицах его горячий жаждущий взгляд.

Милена умышленно уронила салфетки и наклонилась ещё ниже, зная, что в таком положении юбка задирается достаточно высоко, чтобы были заметны кружевные красно-чёрные резинки чулочков.

- Сделаем перерыв, - оборвал на полуслове докладчика президент.

Мили довольно улыбнулась, продолжая раскладывать приборы.

- Мне повторить? – жёстче спросил диктатор, пока делегация потрясённо переглядывалась, не понимая причины столь резкого прекращения совещания, которое едва началось.

- Нет, господин президент, - ответил кто-то из них, поспешно поднимаясь.

Милена, наверное, с тридцать раз поправила расставленные чашки, приборы и фрукты, пока дверь за визитёрами не закрылась.

- Иди сюда, - услышала она его охрипший приказной тон, от которого всё внутри задрожало, отозвавшись жаром внизу живота.

Золотарёва медленно разогнулась и обернулась с лукавой игривой улыбкой. Не двинувшись с места. Она умышленно тянула, чтобы подогреть в диктаторе желание и разбудить в нём зверя. Сейчас ей хотелось дикого необузданного животного секса. И хотелось его на столе президента.

Милена соблазнительно закусила губку и, раскачивая бёдрами, направилась к диктатору. Под стальным обжигающим взглядом она медленно обогнула стол и остановилась у кресла правителя.

Его рука тут же скользнула ей под юбку и сквозь намокшие трусики по-хозяйски погладила пальцами чувствительное местечко.

Медведь самодовольно улыбнулся. Но разве могло быть иначе?

Она хочет его даже тогда, когда просто мысленно произносит его имя.

- Влад, - непроизвольно сорвалось с губ.

- М-м-м, - поднял он лицо, оторвав взгляд от её ножек.

Милена не сдержалась. Её затопила сумасшедшая любовь и нежность к этому человеку. Сила, которая практически бросила её на него, заставив отчаянно впиться в волевые губы, которые с готовностью раскрылись ей навстречу. И это едва окончательно не лишило её рассудка.