Дэниелу Рэвину исполнился 51 год, он работает в кабинете, расположенном немного дальше по коридору от просторного, хорошо освещенного кабинета Спокейна, дверь которого всегда открыта. В отличие от партнера, Рэвин всегда держит дверь своего по-спартански обставленного кабинета закрытой, как, впрочем, и шторы на окнах. В этой комнате много компьютерного оборудования и шесть мониторов. Полки заставлены книгами, а на низких столах стопками громоздятся отчеты и компьютерные распечатки. Здесь нет ни фотографий, ни других личных предметов.

Рэвин совершенно не выносит шума и отказывается реагировать на такие отвлекающие факторы, как телефонные звонки и электронные письма. Собственно говоря, он в такой же степени интроверт, в какой его партнер экстраверт. Тем не менее Рэвин достаточно жесткий руководитель: говорит он только по существу, работает аккуратно и принимает исключительно взвешенные решения. Хотя у Дэниела и нет серьезного математического образования, его считают авторитетным специалистом по количественному анализу. Изучая физику в Университете штата Нью-Йорк, Рэвин, давно увлекавшийся компьютерами, открыл для себя работы физика XVIII столетия по имени Жан Фурье. Фурье изобрел математическую формулу для описания частоты инфракрасного излучения. Рэвин использовал ее для расчета расстояния между максимумом и минимумом кривой, отображающей колебания курса отдельных акций. На основании этого открытия он разработал программу для обнаружения трендов, с помощью которой можно находить выгодные сделки. Единственное украшение стен его кабинета – деревянная гравюра с портретом Фурье довольно грубой работы, но в великолепной раме.

В отличие от Спокейна, Рэвин избегает публичности и конфронтации с портфельными управляющими и предпочитает делать свою работу, погружаясь в мир данных и управляя своим Фондом статистических возможностей (Statistical Opportunities Fund). Он член Кошерного клуба – узкого круга профессионалов из числа ортодоксальных евреев, соблюдающих кашрут и хранящих верность Израилю.

В 1980-х Спокейн и Рэвин, составляя вместе успешную брокерскую команду в Bear Stearns, полагались главным образом на технический анализ – графики и признаки ценовых импульсов. Рэвин разрабатывал стратегии, а Спокейн обрабатывал клиентов. Их стратегии обеспечивали большой объем торговых операций и значительные результаты для них самих, но не приносили существенной прибыли клиентам. В 1989 году они ушли из Bear Stearns и основали инвестиционный фонд Bridgestone. В то время никто не проявлял к ним особого интереса, поэтому им удалось привлечь в фонд всего 20 миллионов долларов. Первые два года доходность его инвестиций была довольно заурядной, поскольку их программы технического анализа не позволяли преодолеть бремя транзакционных издержек и влияние рынка.

Затем, в 1991 году, Спокейн и Рэвин резко изменили подход к инвестированию, полностью отказавшись от технического анализа. Рэвин сосредоточился на разработке стратегии арбитража на конвертируемых ценных бумагах, применив свои аналитические и компьютерные навыки. Эта стратегия оказалась успешной. Следующей стала стратегия арбитража по слияниям. К 1993 году фонды, работавшие на базе обеих стратегий, обеспечивали большую прибыль на инвестиции. Когда Спокейн подключил к делу свою магию, объем активов под их управлением начал стремительно увеличиваться. В 1994 году Bridgestone управлял уже 700 миллионами долларов, а в 1995-м фонд множественных стратегий показал высшую степень эффективности, обеспечив доходность инвестиций в размере 52 процентов. Деньги потекли в Bridgestone рекой, и партнеры открыли еще несколько фондов. На протяжении следующих трех лет фонды показали хорошие результаты, пусть и не выдающиеся, это не имело значения. Весь город заговорил о харизматичном «золотом мальчике» и еврейском парне с выдающимися способностями в статистике и арбитражных операциях. В компанию хлынул поток капитала. К 1 января 1999 года общий объем активов под управлением Bridgestone составлял 35 миллиардов долларов.

Однако, как часто бывает, хедж-фонд начинает с малого капитала, эффективно работает, разрастается, а затем поскальзывается на банановой кожуре. В 1999 году эффективность пяти из семи инвестиционных портфелей компании оказалась ниже эталонных показателей, а три самых крупных фонда обеспечили прибыль от 2 до 5 процентов за вычетом вознаграждения трейдеров. Два фонда, Bridgestone Long/Short Equity и Bridgestone Technology Opportunities, показали достаточно высокие результаты – 22 и 28 процентов соответственно. Приемлемый результат, хотя и не самый лучший, учитывая, что в том же году многие управляющие, работающие только с длинными позициями, обеспечили просто фантастические результаты. Компания в целом тоже встретила 2000 год не с самыми лучшими показателями.

В результате в Bridgestone начали поступать уведомления об изъятии капитала. И хотя этот процесс еще не приобрел характера паники, поползли неприятные слухи, будто компания теряет импульс. Более того, за несколько последних месяцев уволились (или были уволены) несколько управляющих директоров компании, на которых возлагались обязанности управлять инвестиционными портфелями. Никто не знал, что с кем произошло и почему. Из компании по невыясненным причинам ушел директор по административным вопросам, а бывший руководитель отдела разработки стратегий перешел в другое место. На освободившиеся должности наняли специалистов из других хедж-фондов, но крупные фонды фондов и консультанты хедж-фондов с предубеждением относятся к частой смене портфельных управляющих. При всем при том, если эффективность фонда снижается, инвесторы хотят, чтобы кто-то был наказан за это увольнением.

Приняв решение уйти из Grant, Джо начал очень осторожно искать другую работу. Он не хотел, чтобы слухи об этом дошли до сотрудников Grant, поскольку это поставило бы в неудобное положение и Доуза, и его самого. Из-за знакомства с Микки Коэном Джо сосредоточил свое внимание на Bridgestone. Микки ему понравился, поскольку он тоже был сторонником стоимостного инвестирования, а также весьма проницательным и дерзким человеком. Удачное сочетание качеств, по мнению Джо. К концу 1999 года он уже побывал на собеседовании с тремя управляющими фондами Bridgestone и руководителем аналитического отдела. Показав им копии своих аналитических отчетов, Джо почувствовал, что в целом произвел хорошее впечатление. Однако он не услышал о предстоящей работе ничего определенного и уже начинал волноваться. Его беспокоило то, что в компании могли узнать о его неудачном предложении в связи с акциями технологических компаний.

Однажды утром Микки попросил Джо приехать в изысканный офис Bridgestone, расположенный на Пятой авеню, 900. Джо думал, что это просто очередное собеседование, но, когда приехал, Микки сказал ему:

– Слушай, парень, ты делаешь успехи. Сегодня у тебя собеседование со всемогущими основателями компании. Сначала с тобой поговорит Спокейн. Пусть тебя не смущает вся та ерунда, которой обставлен его кабинет. Просто его отделкой занимался модный светский дизайнер, и босс любит хвастать этим.

– А что такое светский дизайнер? – спросил Джо, пытаясь поддержать разговор.

– Богатая женщина со связями, оформляющая офисы очень богатым умным мужчинам, лишенным вкуса, и безбожно их обдирающая. Это непременно худенькая, но красивая женщина с огромными сияющими глазами – если тебе нравятся худышки; мне лично они не нравятся.