– Да? С кем же? – Вопрос Питера прозвучал как-то рассеянно, и тут я услышала стук кнопок вычислительной машинки. Я его явно отвлекала.

– С Мэттом, – выпалила я чересчур громко.

Стук кнопок прервался.

– Да ладно? – недоверчивым голосом спросил Питер.

Так как я не знала, чего ожидать, то обрадовалась, что он не рассердился, а просто удивился.

Я стала ковырять желтую наклейку на телефонном диске, которая и так уже была наполовину оторвана.

– Я не шучу. Мэтт заехал ко мне в общагу. Он сейчас в Бостоне в гостях у своего брата и решил встретиться.

Снова раздался стук по клавишам, и я услышала звук перематываемой ленты.

– И что он рассказал? Как у него дела? – спросил Питер.

Я сообщила о работе Мэтта и сказала, что он уладил проблемы с отцом.

– Никогда бы не подумал, что мы когда-нибудь снова встретимся, – сказал Питер.

– Так и я бы не подумала. Я очень удивилась, когда его увидела.

Я продолжала ковырять наклейку, пытаясь проникнуть ногтем под клей, чтобы сорвать ее совсем, но она не двигалась. Пришлось соскрести ее.

– И когда он собирается домой? – спросил Питер.

– Через неделю.

На несколько секунд Питер замолчал, и я начала нервничать.

– Ты хочешь опять с ним встретиться?

Я ущипнула себя за нос, зная, что для этого и звоню – рассказать Питеру все четко и по делу, чтобы не чувствовать себя преступницей. Но слова, казалось, застряли у меня в горле.

– Да, наверное, – сказала я наконец.

На другом конце провода не было слышно ничего. Ни стука кнопок. Ни звука мотающейся ленты.

– Уверена, что это хорошая идея? – спросил Питер.

– Почему нет? – ответила я вопросом на вопрос. Я могла буквально видеть выражение его лица. Наверное, сейчас оно было укоризненным.

– Потому что это Мэтт. Ты же его знаешь, – заметил он.

Я замолчала на пару мгновений, потому что не могла понять, что чувствую. Где-то в глубине души желание снова увидеть Мэтта казалось мне неправильным. Питеру было бы очень обидно, знай он, насколько сильно я этого хотела.

Но в то же время я была раздражена тем, что Питер был таким предсказуемым. Он вечно пытался меня от чего-то удержать, вечно разъяснял мне, как надо жить, как будто я ребенок, которого надо все время и от всего защищать.

Иногда Питер вел себя слишком разумно. И его мнение, что мне не стоит тратить время на Мэтта, как бы там ни было, меня бесило. Да, Мэтт всегда был безрассудным, диким и ненадежным, но это ведь по-прежнему был Мэтт, наш друг детства, который созрел и признал, что допускал ошибки. Не могла же я просто взять и выбросить его из своей жизни.

Думаю, меня все еще коробило то, как Питер способствовал тому, что наша троица развалилась после стольких лет общения. Это ведь он меня тогда отговорил. Сказал, что все безнадежно.

Я посмотрела на то, что осталось от разорванной желтой наклейки, и сказала твердым, но полным надежды голосом:

– Это ведь не преступление, понимаешь! Просто он приехал в город на недельку. Он же не собирается испортить меня совсем.

Господи, а эту-то фразу я откуда взяла?

Питер вздохнул.

– Просто я не думаю, что это хорошая идея. Я бы не стал доверять ему, Кора.

Я стиснула зубы.

– А ты не переживай за меня. Я уже большая девочка.

На другом конце провода молчали.

– И, может, Мэтт теперь не такой, как раньше. Может быть, он заслуживает второго шанса. Он хочет изменить свою жизнь, и если Мэтт этого желает, мне кажется, мы должны постараться его поддержать. И речь не только обо мне, Питер. Но и о тебе. Постарайся вспомнить все то хорошее, что мы пережили вместе, – как мы лепили снежные крепости, а летом ходили на озеро. Вспомни, как тяжело Мэтту было с отцом. А матери у него не было и вовсе. Не он один виноват в том, что запутался в жизни.

Я не собиралась все это говорить. Я лишь хотела сказать Питеру, что собираюсь сходить встретиться с Мэттом.

Но я продолжила, уже более спокойным голосом:

– Просто, мне кажется, есть вещи, которые можно простить. По-моему, Мэтту правда жаль, что все так получилось.

Я ждала, что скажет Питер.

– Жаль, – повторил он. – И что, он правда так сказал?

– Да. Мэтт согласен, что Даг Джонс и его приятель – полные придурки… И, как я уже сказала, он извинился перед отцом.

Питер вздохнул в трубку:

– Почему же тогда он не вернулся сюда, в Кэмден? Зачем приехал в Уэлсли?

– Он приехал к брату в Бостон, – повторила я.

После долгой паузы Питер сказал:

– Почему бы вам не встретиться, действительно? Передашь ему привет от меня, ладно?

На самом деле разрешения у него я не просила, и то, что он мне его дал, мне не очень-то понравилось. Я почувствовала напряжение в мышцах и помассировала шею.

– И скажи ему, чтобы приехал как-нибудь зимой, – добавил Питер. – Возьмем клюшки, погоняем в хоккей.

Я попыталась улыбнуться, но улыбки не получилось.

– Передам обязательно. Может быть, и заглянет.

Мы еще пару минут говорили о какой-то ерунде, а потом я повесила трубку.

С огромным чувством облегчения, потому что поступила правильно, как ответственный человек. Рассказала Питеру о своих планах и отстояла собственное мнение, не дав себя отговорить.

Почему же тогда, подумала я, вернувшись к себе, у меня возникло такое чувство, будто я только что стояла на краю крутого обрыва?

Когда в десять часов утра во вторник за мной приехал Мэтт, я никак не могла знать, что потом буду не раз вспоминать этот день. Что он станет границей между моей прошлой жизнью и настоящей. Потому что именно в этот день я поверила в существование рая.

То заветное утро было словно топаз – ясное, чистое и ослепительно прекрасное. Меня разбудили яркие лучи солнца, проникавшие сквозь оконное стекло. Птицы щебетали в кронах деревьев, на траве сверкали капли росы. Именно таким должен был быть день, обещающий новые, интересные открытия.

Мэтт приехал идеально вовремя. Я села в машину, улыбаясь и предвкушая прекрасный день.

– Ну, чем займемся? – сказала я, поставив сумку на пол. – Ты мне сказал надеть брюки и захватить теплую куртку. Дай-ка угадаю. Мы едем кататься на яхте?

Мэтт покосился в мою сторону, на секунду отвлекшись от дороги.

– Угадала – сказал он и улыбнулся.

– Это шлюп твоего брата?