А затем Анна улыбнулась Софи. У нее не могло быть лучшей подруги, лучшей сестры…

Это было благословение свыше.

Через секунду Ли ворчливо произнесла:

— Молли, тебе надо поспать. — Взяв дочь из рук Анны, она прикрыла ее от дождя плащом и побежала в дом.

Как обычно, Софи ничего не сказала, ни о чем не спросила. Она понимала, что если заговорит сейчас о Мелани, то Анна расплачется, поэтому тихо произнесла: «Пойду приготовлю обед». Поцеловав Анну в щеку, она побежала в дом, вслед за Ли.

Они обе знали, что Анна уезжает.

Теплая рука Джерри дотронулась до ее плеча в знак поддержки. Губы ее дернулись, когда она подумала о странной насмешке судьбы. Он давал ей все, о чем она просила, все, что она хотела, ну почти все… Когда-то этого было достаточно, чтобы заставить ее остаться. Но сейчас слишком поздно. Она не хотела оставаться ни в Джарндирри, ни с Джерри.

А здесь все было знакомым и родным. Впереди же ее ждало неопределенное будущее. Но она знала, что должна уйти, а если останется, то всю жизнь будет жалеть об этом.

— Ты уложила свои вещи? — тихо спросил он.

Она кивнула, не в силах взглянуть на него.

— Хочешь уехать прямо сейчас?

И снова она кивнула.

Скоро она вылетит отсюда на самолете — гораздо меньшем по размеру, чем полицейский самолет, — а в это время Мелани будет держать путь в Перт, вместе с родной бабушкой, с Мэгги.

Руки ее задрожали. Опять Анна теряла ребенка и свою супружескую жизнь, но на этот раз она не испытывала к себе жалости. Наконец она поняла, что может идти вперед, попрощавшись со своим прошлым.

— Я приготовил самолет. — Голос Джерри был резким, отрывистым. Наполненным нескрываемой болью.

— Спасибо, — выдохнула она, — Джерри…

— Бери свои вещи. — Он снова говорил коротко и сухо, но это не могло теперь обмануть ее.

Она знала, что он ее любит и что если она скажет хоть слово, то останется здесь навсегда. Но какая жизнь будет у Джерри с женщиной, которая не может осуществить его самую заветную мечту?

Он будет жалеть в любом случае, останется она с ним или нет, но она, по крайней мере, дает ему свободу найти другую жизнь, и любовь, и семью. И если она никогда не сможет разлюбить его, то это ее проблема. Она любит его так, что может отпустить его.

Анна пошла под проливной дождь, не оглянувшись назад.

Джерри уложил ее вещи в багажное отделение самолета, закрепил их ремнями, затем спустился вниз, плотно закрыл за собой дверцу и взглянул на нее:

— Баки заполнены топливом.

Анна задумчиво взглянула на небо:

— Синоптики сообщают, что будет только дождь, гроза не ожидается, пока я не долечу до Брума. — Она улыбнулась ему. — Спасибо Небу за то, что мне благоприятствует погода.

Он пожал плечами, скрывая свои чувства, и заставил себя молчать. А ему так хотелось сказать: «Я люблю тебя. Пожалуйста, останься со мной».

Он не мог уехать отсюда, а она не могла остаться…

— Счастливого пути, — с трудом проговорил Джерри. Это был не его голос. — Позвони мне, когда приедешь на место.

— Хорошо, позвоню. — Она взглянула в его лицо. — Я собираюсь поехать в Перт или в Сидней на один день. Хочу разузнать насчет работы учителя в школе.

Разве она не помнила о том, что ненавидела города, даже такие маленькие, как Перт, когда училась в средней школе, как тянулась душой домой, в Джарндирри? А каким ей покажется многомиллионный город?..

«Я игнорировал ее чувства, мечты до тех пор, пока Джарндирри не перестал быть для нее домом. И я теперь не имею права напоминать ей об этом».

— Мне надо идти. — Голос ее был печальным, но твердым.

«У нее нет сомнений», — понял Джерри, и его сердце, и так уже разбитое, раскололось на еще более мелкие части. Он не мог помочь ей, не мог остановить. Он шагнул к ней, обнял ее лицо руками и стал покрывать его поцелуями. Он целовал ее снова и снова: ее лицо, губы, волосы…

Анна закрыла глаза, ресницы ее повлажнели. Она вырвалась от него. Слишком много любви, слишком много потерь. Разве может она остаться?

Дождь стучал по крыше ангара, когда она взобралась в кабину самолета и захлопнула за собой дверцу. Моторы взревели, и самолет выехал из ангара на взлетную полосу. Он начал набирать скорость…

И Джерри почувствовал, как что-то внутри его взорвалось. Впервые в своей жизни он четко видел выход и мгновенно принял решение, без сомнений и сожалений. Он выбежал под дождь и бросился вслед за самолетом. Споткнувшись, упал на колени в глубокую лужу, но снова вскочил и бросился бежать.

— Анна! Анна! Подожди! — кричал он. — Анна! Анна!

Вода стекала по нему, когда маленькая «сессна» замедлила ход. Дверца пилота открылась, Анна выглянула наружу, вглядевшись в него из-под крыла.

— Что случилось? — прокричала она сквозь шум дождя.

Он чувствовал себя драным мокрым котом, а выглядел и того хуже, но его это не волновало. Джерри подбежал ближе, остановился под проливным дождем и закричал:

— Я еле выжил, потеряв Адама! Я не выживу, если потеряю тебя. Вернись, Анна, вернись!

Она прикусила нижнюю губу. В конце концов, утратив с таким трудом обретенный самоконтроль, Анна разрыдалась.

— Я не могу, — сквозь слезы прокричала она. — Я больше не могу здесь находиться. Пожалуйста, не проси меня остаться! После того как я потеряла Мелани. Ты любишь Джарндирри… и ты хочешь детей…

Отчаявшись оттого, что она не понимает, он поднял руку, останавливая ее:

— Я могу жить без Джарндирри. Я могу жить без детей. Но ни одного дня, ни одного часа я не могу прожить без тебя. Вернись, Анна! Вернись ко мне. — Он молил Бога о том, что все недосказанное им она прочтет в его глазах: «Я люблю тебя, я обожаю тебя! Пожалуйста, пожалуйста, дай мне шанс».

Она долго смотрела в его лицо, когда он мысленно произносил эти слова. Он видел, как лихорадочно крутились мысли в ее голове. Затем глаза ее расширились, в них появилась решимость. Вскинув голову, она произнесла:

— Дверь открыта, Джерри. Заходи.

Вариантов не было. Анна предлагала ему единственный выбор: жизнь без Джарндирри или жизнь без нее. Он оглядел место, которое так долго любил, единственное место для жизни, на котором хотел встретить старость и умереть, — до сих пор. Да, его ожидали неизвестное будущее, незнакомая земля, но если он сейчас позволит ей уйти, ему оставалась лишь одинокая жизнь, жизнь без любви…

— Могу я собрать вещи?

Глаза ее, наполненные слезами, засияли от счастья. Она медленно рассмеялась — тем серебристым смехом, который он так любил.

— Конечно. Я подожду пять минут.