Парень не стал спрашивать, на каких условиях был заключен мир или пакт о ненападении с хозяевами чернокурточников — договорились, и ладно. Зато он знал другое — если Ероха спрашивает в лоб — значит это действительно важно. Потому ответил в очередной раз предельно честно:

— У меня его нет. Пусть вдоль дороги к трассе поищут.

Однако с какой стороны искать — не стал говорить из вредности. Такая вот маленькая месть за нехорошее обращение.

***

...От пистолета Сергей избавился почти сразу. Только отъехали — выбросил ставшую ненужной железяку в окно. Найди теперь... С жёсткими дисками из ноутбука и видерегистраторов пришлось повозиться. По возвращении домой, утром, едва проснулся, молотком раздробил всю технику до состояния однородного месива и выбросил на помойку...

***

А на следующий день белкоооборотень позвонил снова. Из динамика лился довольный, буквально масленый голос:

— Сергей! Я тут через общих знакомых с одной женщиной общался по твоему вопросу... Ну, по поводу колдовства и прочей ворожбы... Она согласна с тобой поговорить, но сразу предупреждаю — дама своеобразная, с норовом. Так что ты давить на неё не вздумай.

Иванов удивлённо переспросил:

— Она ведьма?

— Кто? Она? Нет, — подпустив таинственности, ответил компаньон, — не ведьма. Она (как будто это что-то объясняло) — библиотекарь.

— И что? — ничего не поняв, поинтересовался бывший инспектор. — Зачем мне библиотекарь? Я книжки по интернету вполне скачать могу. Или в магазин за ними сходить.

Ероха в ответ на такое непонимание лишь вздохнул, цокнул языком, а затем, поняв, что новость компаньона не слишком обрадовала, во всяком случае, пока, продолжил беседу своим обычным, деловым голосом:

— Встреться с ней. Настоятельно советую. Скажу сразу — об этой особе знаю крайне мало, фактически ничего. Но её вес в нашем обществе... эммм... — он замялся, — весьма значителен. Поговори — не убудет от тебя. Она вполне может подсказать, к кому тебе можно обратиться за толкованиями и разъяснениями по колдовским вопросам. Если захочет, конечно...

— А какое отношение... — продолжал дотошно вникать Иванов, но белкооборотень его и слушать не стал.

— Утомляешь, компаньон! Хватит из меня пояснения, как предоплату из клиента выбивать. Что знал — сказал, а больше по месту выяснишь. Я и так с ней еле договорился, через посредников... Встреча послезавтра. Время и адрес я тебе скину.

Однако Иванов всё равно не спешил соглашаться:

— А это не подстава? — с нескрываемым подозрением спросил он у ресторатора. — Слишком расплывчато ты говоришь об этой, как ты её называешь, особе. Слабо верится, особенно в то, что ты, один из самых осведомлённых бизнесменов в городе, ничего о ней не знаешь.

Собеседник уязвлённо хмыкнул, зло поскрипел зубами. Ему явно было неприятно признавать, что он не владеет информацией по озвученной им же самим теме.

— Я действительно больше ничего об этой женщине не знаю, к своему огромному сожалению. Хотел бы, поверь, но больше, чем есть, не знаю. Замкнутая она. Почти ни с кем из наших не общается. Ну, в смысле, из нелюдей, — поправился говоривший. — А с теми, с кем она контактирует — я и сам за честь почту поговорить. Высоко летает, хотя и не пойму, почему. Единственное, что известно точно — книги любит. Старые. Вроде как даже бизнес букинистический имеет, известна среди коллекционеров с деньгами. Но это всего лишь слухи. Потому решай сам — интересно тебе это или нет. Что мог — для тебя сделал, дальше сам.

Дослушав компаньона, Иванов уточнил:

— Что хочешь взамен наводки, которая ещё неизвестно чем закончится?

Колебался белкооборотень недолго. Похоже, плата была давно продумана и тщательно выверена:

— Расскажешь, что умеешь по магическому делу, — и, предупреждая праведный гнев Сергея на такую наглость, уточнил. — Только то, что сочтёшь нужным. Слово?

Долго раздумывать бывший инспектор не стал. Рассказывать всё равно толком нечего. «Отключение» — пока его единственное умение, которое можно предъявить. Прятать его — смысла нет. И так все, кому надо, знают. Всё остальное нуждалось в серьёзнейшей доработке и тренировке, а значит, в категорию умений не входило и под критерии договора, соответственно, не попадало.

— Договорились, — согласился бывший инспектор. — Бывай.

Пиликнул смартфон, оповещая о новом сообщении.

***

Однако уже через час первоначальное согласие на встречу с незнакомкой начало казаться Иванову полнейшей глупостью. Принятое на кураже предложение теперь пугало. Зачем ему учиться? Чему? Для чего? Из памяти никак не шёл его же собственный голос, ставший почти боевым кличем, про дерево. Перед глазами раз за разом без чувств валились охранники, и настырно лезла в голову одна и та же мысль: «Ещё сильнее стать? В атомную бомбу превратиться? Нет. Нет. Нет...»

Такое смятение в Серёгиной душе образовалось по одной простой причине — по возвращении он, проанализировав свои действия, теперь, как умел, гнал от себя все воспоминания о своей не слишком удачной поездке. Боялся новых возможностей, боялся новых ощущений, с ними связанных и чуть ли не по-родственному начал понимать ведьм и колдунов, изо всех сил пытавшихся вести нормальную человеческую жизнь и напрочь отказывающихся от общения на специализированные темы. Опасно это — учить кого-то пользоваться Силой. Слишком большая ответственность получается.

Чем больше размышлял — тем больше нервничал, а совсем недавно пафосно брошенные слова о готовности стать колдуном... нет, не пугали. Они казались мальчишеством, показушной бравадой, основанной на полном непонимании того, с чем он связался. В книжках было просто — проснулся дар в герое — и понеслись приключения с возвышением по социальной лестнице и усилением врагов по мере повествования. Как, зачем, почему — эти вопросы авторы тактично опускали в угоду жанру. Потому что вот так — и всё. А вот в реальности оказалось совсем по-другому. Слишком много ответственности при крайне невнятных перспективах.

...Вот и малодушничал Иванов сейчас перед Машкой, втайне надеясь на то, что кицунэ уговорит его никуда не ходить и поддержит в душевной сопливости. Однако та, видя Серёгину нерешительность, рассудила по-своему.

— Собирайся, чего сидишь?

Иванов посмотрел на экран смартфона — действительно, до встречи с неизвестной оставалась какая-то пара часов. А о чём с ней говорить? Что ему это даст? Может, оставить всё как есть? Надо подумать...

— Я чайку попью, — нейтрально ответил бывший инспектор девушке, как раз перекладывающей подрумянившиеся лучок с морковью в небольшую, исходящую пахучим паром кастрюльку.