Владимир вопросительно посмотрел на Лену.

– Вроде никто не проезжал, – сказал она, – я бы услышала звук, даже если бы не смотрела на дорогу.

– И я ничего не слышала, – добавила Зинаида. – Хотя, может, уже спать пошла.

– Но не сразу же уснула, – напомнил ей муж, – что-то должна была слышать. Дорога – она вон где, практически под самыми окнами, и движение по ней и днем, и ночью, хотя и небольшое.

– Не было никакой машины, – заявила Зина. – Во всяком случае, я не помню.

– А я спал, – сообщил профессор Сурин. – К тому же на такую ерунду, как звуки машин, мое сознание не реагирует.

– Не было машины, – подтвердил Альберт, – я на втором этаже в своем кабинете за столом сидел, а стол как раз у окна стоит. Где-то в полночь видел, как к Лене подъехал белый «Порше Кайен», а потом уехал, и после этого никаких автомобилей не было. Вскоре я погасил свет и в душ пошел.

– Из этого можно сделать вывод, что убийца с места преступления ушел пешком, – подытожил бывший опер. – Лесом можно добраться до Ветрова. Но там больше четырех километров. И что, киллер пошел в темноте по густому лесу с перепадом высот да с болотцами? Практически невозможно: чтобы так быстро исчезнуть, человек должен был очень хорошо знать лес. Буквально как свой собственный дом. Нет, нереально. Остается только одна версия: убийца миновал мостик и полем ушел в деревню Ершово.

– То есть вы хотите сказать, что стрелявший в Чагина – один из проживающих в Ершове? – удивился профессор Сурин.

Владимир кивнул.

– Кто-то из нас? – прошептала Зина и оглянулась.

– Ну, я же не утверждаю, что кто-то из присутствующих завалил несчастного Леонида Петровича. Возможно, вовсе не известный нам человек. После совершения преступления он пересек поле, обогнул деревню и через лес вышел к железнодорожной станции.

– Что-то не верится, – возразил Альберт. – Во-первых, лес заболоченный, а весенняя вода еще не сошла окончательно, можно провалиться и не вылезти. Лично я в прошлом году с трудом из такой ямы выбрался, хотя стоял август, и дождей долго не было. А потом, зачем ему идти на станцию – чтобы быть замеченным? Машину там оставить нельзя. То есть можно, конечно, но кто-нибудь обязательно запомнил бы номер и смог описать внешность владельца.

– Отсюда, господа, следует малоприятный вывод, что убийца среди нас, – усмехнулся профессор Сурин. – Словно кто-то слишком серьезно воспринял мой тезис о необходимости борьбы с абсолютным злом.

– И что теперь? – шепотом спросила Зина.

– Да я пошутил, успокойся, – улыбнулся Андрон Акатович. И продолжил: – Думаю, никому из нас ничего не угрожает. Все мы люди приличные, никому зла не сделали, так что бояться нечего и делать ничего не надо.

– Слушайте, может, за пивом съездить? – вдруг предложил Ушатов, резко меняя тему разговора. – А то я вчера перебрал немного. Не помню даже, как спать пошел…

– В первый раз, что ли? – поджала губы Зина. – Ты, как в компании оказываешься, остановиться не можешь: тебе надо выпить с каждым и с каждым поговорить. Вот и наговорился вчера…

Альберт посмотрел на поле, в конце которого виднелся высокий забор с возвышающейся над ним черепичной крышей домика Лены, и сказал ей:

– Кажется, к вам машина свернула. То есть не кажется, а точно свернула – большой черный внедорожник. «Гелендваген», судя по всему.

– Ну, я пошла, это за мной, – произнесла Лена, поднимаясь со скамьи. – Если что…

– Если что, – не дал ей договорить бывший опер, – я обеспечу твое алиби. Скажем, что ты тоже была пьяной и лежала рядом со мной в бессознательном состоянии.

– Дурак! – толкнула мужа в бок Зина и посмотрела на Лену. – Никто и не подумает, что такая девушка убить может.

Лена спешила в свое жилище. Почти бежала, торопясь, непонятно, зачем, и в ритме ее быстрого шага в голове билась одна мысль: «Николай не может убить, Николай не может убить…» Но ведь Владимир почти наверняка был прав, когда, размышляя о путях возможного отхода киллера, сказал: лесом ему вряд ли удалось уйти, а машины не было, значит, только через поле к деревне. Или по дороге к деревне. Следователи говорили о просеке, которая ведет от места покушения к мостику, и получается, что после выстрела у Николая было время… Почему именно у Николая? Он не убийца! У киллера было несколько минут, чтобы дойти до деревни. Но если по просеке до мостика триста метров, а потом еще двести до деревни, то времени должно хватить уйти не особо спеша. А если бегом – всего ведь полкилометра! – то минуты за две. Тренированный человек пробежит еще быстрее. Но Николай дышал ровно, а после бега запыхался бы. Значит, точно не Николай. Хотя что такое полкилометра для мужчины. Пробежал четыреста метров и сто прошагал в среднем темпе, восстанавливая дыхание. Выходит, все-таки он… Нет, этого не может быть!

Возле ворот стоял высокий седой человек, которого Лена видела однажды у Чагина. Вероятно, заметил, как она подходит, и вылез из «Гелендвагена».

– Я за вами. Нужно переговорить, проверить одну информацию… Полчаса, максимум час это займет, а потом обратно доставим.

Мужчина открыл заднюю дверь внедорожника, и Лена залезла в салон, села на пассажирский диван, где уже располагался угрюмый парень в рубашке, поверх которой был ремень с кобурой. Седой опустился на переднее кресло и, когда тронулись с места, спросил:

– Мобильник при вас? Дайте его мне, пожалуйста.

Лена протянула ему свой телефон, и седой начал просматривать список звонков.

– Меня Виктором Ивановичем зовут, – представился он, не отрываясь от занятия, – я начальник службы безопасности Чагина. Мы уже встречались как-то. – И без паузы продолжил: – У вас почти нет исходящих звонков. Вы что, уничтожили записи?

– Нет, просто мне не с кем разговаривать. Вчера мама звонила из Туапсе, а позавчера я ей. А так мне только соседи по поселку звонят, когда на шашлыки хотят пригласить…

– Проверим, – кивнул начальник службы безопасности. – А другого аппарата у вас нет?

– Есть служебный, который мне Чагин предоставил, но он в моем рабочем кабинете остался.

Лена предполагала, что резиденция будет забита народом: друзья, коллеги, партнеры, знакомые и просто сочувствующие. Но все пространство вокруг дома было пусто. Не было видно ни охраны, ни кого-либо из персонала. Тихо и уныло, несмотря на солнечный свет, льющийся с неба. В огромном доме тоже было пустынно. Лена следом за Виктором Ивановичем пересекла вестибюль, поднялась по ступеням. Звук их шагов эхом пробежался по коридорам первого этажа и затих где-то в темном углу. Почему-то Лене показалось, что вместе с Чагиным из этого дома ушел тот мир, который он придумывал, приглашая сюда толпу гостей и создавая атмосферу праздничного безудержного веселья, мечты о достойной жизни.

Поднялись на третий этаж, никого не встретив, словно никого и в самом деле не было, кроме них, случайно оказавшихся здесь, чтобы потом исчезнуть отсюда навсегда.