Тирк, увидев Фиренца, остолбенел от удивления. Восточный рубеж, традиционное место обитания драконов, находилось так далеко от земель Ашуры, что появление Фиренца казалось чудом. Он тепло улыбнулся норлоку, и Тирк, опомнившись, засмеялся. Он часто слышал от Сульга о магии драконов, но первый раз увидел ее в действии.

Между тем подъем сил, вызванный появлением Фиренца, схлынул и Сульг внезапно почувствовал, что все вновь поплыло перед глазами. Он тяжело оперся на меч, всерьез опасаясь, что впервые в жизни вот-вот лишится чувств.

Фиренц шагнул вперед и подхватил его.

— Что с тобой? — тревожно спросил он. — От тебя пахнет кровью и чужой магией. Куда ты вляпался на этот раз?

— Меч, — пояснил норлок. Он ухватился за руку Фиренца, и земля медленно качнулась под его ногами. — Зачарованный меч... рассек гоблинскую кольчугу, а она была непростая, несколько заклятий, одно другого сложнее.

— Зачарованный?

— Вчера вечером, — пояснил Тирк, поймав вопросительный взгляд дракона. — Мы наткнулись на агрхов, его ранили этим клинком.

Сульг опустился на валун, изо всех сил стараясь сидеть прямо.

— Тиларм, — окликнул он. — Принеси меч. Пусть глянет....

Через минуту тот примчался и, во все глаза глядя на Фиренца, протянул ему оружие.

Дракон повернул ножны, мельком глянул на клеймо, потом наполовину вытянул клинок из ножен. Сульг слабо усмехнулся, ему пришла в голову странная мысль: Фиренц смотрел на меч, как на своего старого знакомого. Определенно, он встречался с ним!

— Видел уже его? — не утерпел норлок, морщась от боли. Тирк стоял рядом, с беспокойством переводя взгляд с Сульга на дракона.

— Приходилось, — уклончиво ответил Фиренц. — Не пробовал работать с этим клинком?

Норлок усмехнулся, превозмогая дурноту:

— Фиренц, меч не простой, это и дураку понятно. Кто ж захочет иметь дело с чужим зачарованным клинком? Разве тот, кому уж совсем жизнь надоела!

— Правильно, — произнес тот с видимым облегчением. — Я, пожалуй, заберу его у тебя. Так будет лучше.

Он провел рукой по мечу, делая его невидимым, и отложил в сторону.

— Значит, ты ранен этим клинком? — Фиренц вглядывался в бледное лицо норлока.

— Да, — произнес тот в один голос с Тирком.

— Тиларм лечит его снадобьями. — Тирк махнул рукой в сторону реки: возле прибрежных серых камней Илам уже развел костер, в котелке, поставленном на огонь, закипала вода. Тиларм, хмурясь, разговаривал с Азахом. — Но... пока... — Он замялся, поглядывая на своего друга. Тот махнул рукой, и Тирк закончил, тряхнув головой: — Пока что-то не очень помогает.

— Мы думаем добраться до монастыря сарамитов, — пояснил Сульг. — И там...

— Сульг, сарамиты тебе не помогут, — произнес Фиренц. Тирк насторожился и тревожно глянул на него. — Покажи рану.

Стиснув зубы, Сульг расстегнул одежду. Зловещая синева все дальше растекалась из-под повязки.

— Я знаю, что клинок был отравлен. Вернее, это я так думаю, — поправился он. — И Тиларм тоже. Это так?

— Похоже на то, — задумчиво произнес дракон, разглядывая рану, оставленную мечом. — Яд зачарованного клинка отравляет кровь, меч мстит за своего хозяина.

— Этот агрх, которого я убил, — хозяин клинка? — недоверчиво переспросил Тирк. — Что ж он позволил расправиться с собой?

— Ну, будь он настоящим хозяином, ты бы его не убил. Неизвестно, каким способом заполучил его агрх, да это сейчас и неважно. Меч добился, чтобы агрх-похититель погиб. Меня беспокоит другое: на сколько быстро отравленная кровь разносится по венам. Некоторые зачарованные клинки ядовитее бриллиантовой кобры. Тебя ранили вчера вечером? Именно тогда я почуял, что тебя коснулась чужая магия, опасная и древняя.

Сульг слабо кивнул. Увидев, что Фиренц осматривает рану, от костра подошел Тиларм. За ним, не в силах побороть любопытства, потянулись и остальные.

— Я сделал ему повязку с мазью. Тогда еще я не думал, что клинок отравлен. Это стало ясно потом, когда я увидел, как увеличивается синее пятно, становится почти черным. — Тиларм впервые разговаривал с драконом, и ему приходилось делать усилие, чтобы говорить связно, но постепенно он успокоился, и речь его стала звучать увереннее. — Тогда я сделал питье: листья волчьей фиалки и корень горейника. Нумариит, монах-врачеватель из Сторожевой башни, много рассказывал о лечебных травах и дал нам кое-что из своих запасов, — пояснил он.

— Ты сделал все правильно, — сказал Фиренц, выслушав норлока, и тот вспыхнул от смущения. — Настой немного замедлил распространение зараженной крови. Но полностью уничтожить яд он не в силах. Сарамиты умеют изготовлять неплохие противоядия — если отрава сотворена при помощи человеческих рук. Но яд зачарованных клинков им не под силу, это верная смерть...

Кейси выслушал дракона и озадаченно переглянулся с Азахом, тот пожал плечами. Тирк открыл было рот, но Сульг его опередил.

— Замечательно, — с жаром произнес он. — Хорошо, что ты сказал об этом. Спасибо! Для этого, конечно, стоило прилететь с Восточного рубежа.

Он попытался сфокусировать взгляд на Тирке и поморгал глазами, чтобы окружающий мир перестал наконец качаться из стороны в сторону.

— Тирк, слышишь меня? Когда я умру, похороните меня на Побережье... и не сильно напивайтесь на погребении, понятно?

Тот вытаращил глаза.

— На Побережье?! Ты в своем уме? До него семь дней пути! Ха! Нашел дураков: тащить твой труп на Побережье. Нет. — Он решительно мотнул головой. — Только не туда. Выбери что-нибудь другое.

— На Побережье! — стоял на своем Сульг, чувствуя, как от жара начинает заплетаться язык.

— Да ладно, дотащим мы тебя до Побережья, не волнуйся, — буркнул Тиларм. — Если время будет. Кейси, принеси котелок, он возле костра. Пока этот несчастный еще не помер, надо напоить его отваром монахов.

— Слушай, когда ты помрешь, какая разница, где тебя похоронят, а? Тебе-то уже все равно будет, а нам — лишние хлопоты. — Илам задумался, что-то соображая. — Насчет Побережья... Твердо не обещаем, но...

Но Сульг не слышал: в одну секунду в голове его вихрем проносились тысячи мыслей, и он успевал ловить лишь их обрывки.

— Хорошо, — неожиданно покладисто согласился он. — Тогда в нашем городе, в Доршате. Но только весной, когда начинают цвести акации. Нет красивее места на земле! Фиренц, иногда мне снится, что мы вернулись.

— Я прекрасно знаю, что тебе снится.

— Нужно умирать там, где ты родился, — бессвязно продолжал Сульг: ему было трудно остановиться. Азах глядел на него круглыми глазами. — Весной, когда благоухают акации. Фиренц, скажи, ты часто бывал в Доршате?