– Он не может пригласить ее напрямую, поскольку еще не было ее дебюта, поэтому приглашение для нее он вложил в этот конверт. Если я сообщу Эмилии об этом, она настоит на визите, так что и мне придется…

– Но ее будет сопровождать ваша бабушка, если он пригласил всю семью.

– Нужно узнать, кто именно приглашен. Я еще ни разу не слышала, чтобы какой-либо мужчина добровольно согласился терпеть мою бабушку. Но кто знает?… Возможно, она все же получила приглашение.

– В противном случае тебе придется исполнить свой долг ради сестры.

– Пожалуй, я смогу, если заставлю себя.

Рассмеявшись, Алтея поцеловала подругу в щеку. Клара же прочитала приглашение еще раз, раздумывая над тем, успеет ли мадам Тиссо вовремя сшить хотя бы одно из платьев.

Адам опаздывал на званый вечер у Брентворта из-за письма, прибывшего с дневной почтой. Увидев почерк, он отослал камердинера и сел читать.

Рука матери была так же тверда, как и прежде, а вот содержание письма не обнадеживало.

«Мой дорогой сын!

Твое последнее письмо сильно меня взволновало. Твои расспросы убедили меня в том, что ты не оставил попытки узнать правду о смерти отца. Я полагала – судя по всему, ошибочно, – что годы жизни во Франции остудили твой гнев, и надеялась, что по возвращении в Англию ты решишь, что будет лучше оставить его прах покоиться с миром.

Я даже не предполагала, что о моем муже ходят такие ужасные слухи: будто бы он оказывал помощь армии Наполеона. При мне никто не говорил ничего подобного. Да и твой отец ничего мне не рассказывал, не желая, видимо, чтобы досужие домыслы расстроили еще и меня. Но теперь ты сообщил о вероятной причине, толкнувшей его на самоубийство, и это известие не дает мне покоя, так что не стану тебя благодарить.

Ты спрашивал меня, как, если не деньгами, он мог помогать Франции. Но у меня нет ответа на этот вопрос. Твои расспросы свидетельствуют о твоей уверенности в том, что он мог бы совершить нечто подобное, и мысль об этом причиняет мне невыносимую боль. Однако я верю, что в глубине души ты знаешь: он не такой. Твой отец не питал никакой симпатии к моим соотечественникам, если не считать меня саму, поэтому у него не было причин предавать свою страну.

Что же касается графа Марвуда, то эта никому не нужная вражда началась задолго до нашей свадьбы с твоим отцом. Такие люди, как правило, обнажают оружие, чтобы отстоять честь, защитить женщину или отвоевать земли. Я никогда не пыталась выяснить первопричину этой неприязни. Она зародилась так давно, что не имела ко мне никакого отношения. К тому же, если бы я что-то и выяснила, перемирия все равно не случилось бы.

В Париж пришла весна, и теперь восхитительные утренние часы зачастую сменяются дождливым днем. Надеюсь скоро тебя увидеть. Когда Англия начнет тебе надоедать, а это случится скоро, то я с радостью жду тебя в гости в надежде, что ты решишь остаться здесь навсегда. Я слежу за тем, чтобы твой дом содержался в полном порядке, и отвечаю интересующимся тобой дамам, что ты скоро вернешься».

Адам полагал, что мог что-то разузнать у матери, иначе никогда бы не задавал ей вопросов. В итоге он только без причины расстроил ее.

Мягкие укоры матери были для него неновы. На протяжении пяти лет она убеждала его, что благоразумие превыше всего. Когда же он начинал тревожиться из-за своего невыполненного долга, визиты к матери заставляли Адама на время забыть о сумятице в душе.

«Тебе стоит жениться. Обзаведись наследником титула, подари мне внуков и обрети счастье».

Адаму всегда казалось, что мать знала больше, чем говорила, но утаивала от него правду. И вот теперь, когда у него в руках оказались какие-то крупицы правды, мать заявила, что совсем ничего не знает.

Поддавшись унынию, Адам позволил камердинеру привести в порядок его костюм и прочитал еще одно письмо, прежде чем оседлать коня и отправиться в гости к Брентворту.

Неизвестно, что было причиной: яркие солнечные лучи или же веселые лица гулявших по саду гостей, – но настроение Адама заметно улучшилось. Да и встреча с леди Кларой не могла не порадовать. Вместе с сестрой и братом Лэнгфорда Гарри она сидела на скамье возле расположенной неподалеку от дома клумбы. На леди Эмилии было платье из белого муслина, заказанное у портнихи несколько дней назад. Поскольку все молодые девушки предпочли светлые наряды, платье леди Эмилии отличалось лишь простотой покроя.

Леди Клара тоже надела новое платье. Вышивка на нем была практически незаметной, и только цвет оживлял этот непритязательный наряд. При свете дня он казался более ярким, нежели в полумраке ателье.

Адам подошел к скамье. Леди Клара запретила ему приезжать к ней с визитами, но не запрещала беседовать с ней.

Заметив Адама, Гарри тотчас же радостно его окликнул. Он был очень похож на старшего брата внешне, однако в его худощавой фигуре все еще присутствовала некоторая неуклюжесть, присущая двадцатилетним юнцам. А чрезмерная любовь к чтению при свечах привела к тому, что теперь его нос украшали очки. Каждый раз при взгляде на этого юношу Адаму приходила в голову мысль, что даже и тогда, когда воспоминания о них с Лэнгфордом канут в Лету, в библиотеках останутся жить написанные Гарри исторические труды.

– Чудесный день, Страттон, не правда ли? – воскликнул опьяненный счастьем Гарри.

Леди Эмилия явно не скучала, и это означало, что дела у этих двоих шли хорошо.

– Да, действительно, – кивнул Адам.

– Чудеснее не бывает! – подхватила леди Эмилия, широко улыбаясь.

– Согласна, – без малейшего намека на улыбку отозвалась леди Клара.

Адам опустился на скамью рядом с ней, но она тотчас же отодвинулась.

– Вы, милые дамы, затмили своей красотой цветы в этом саду, – произнес Адам. – Вам очень идет такой цвет, леди Клара.

– Я сочла, что в сложившихся обстоятельствах он будет выглядеть пристойно.

– Уверен, вы с нетерпением ждете того дня, когда снова сможете позволить себе все многообразие ярких платьев. Например голубое. Ярко-голубой наряд подчеркнет красоту ваших глаз и оттенит волосы.

– У нее есть такое платье, – заметила леди Эмилия. – Он словно бы описывает твою амазонку, Клара. Этот цвет и впрямь очень идет моей сестре, сэр. Она неизменно вызывает восхищение, когда восседает в своей голубой амазонке верхом на коне.

– Не сомневаюсь, – кивнул Адам.

Клара же лишь в раздражении поморщилась.

Присутствие Адама немного остудило пыл юного Гарри, но потом его лицо снова просветлело – как если бы на молодого человека вдруг снизошло озарение.

– У самого входа в сад я заприметил клумбу с тюльпанами, – сообщил он. – Не желаете ли прогуляться до нее, леди Эмилия?

Девушка с надеждой посмотрела на сестру. Клара критически оглядела Гарри, затем проговорила: