Как и раньше, холод не продолжался более шести-семи часов и снег не долго продержался на земле. На этот раз они перенесли непогоду легче — одежда, сшитая из парашютов, защищала гораздо лучше, чем это могло показаться на первый взгляд, она совершенно не пропускала ветер.

Тридцатый день их появления на Гее был отмечен двумя событиями: одно из них произошло, второе — нет.

Во-первых, они достигли слияния двух рек: Клио и могучего Офиона. К этому времени они находились далеко на юге Гипериона, на равном расстоянии между вертикально расположенным центральном канатом и вторым, находившемся южнее, оба они башнями возвышались перед ним.

Вода в Офионе была зелено-голубая, река эта была шире, чем Клио, и течение в ней было быстрее. Путешественников вынесло на середину, поначалу они были неосторожны, но измерив своими шестами глубину, они по прошествии некоторого времени решили, что могут безопасно продолжать свое плавание по середине реки. По размерам и скорости течения Офион напоминал Сирокко и Биллу Миссисипи, исключение составляла более буйная растительность и высокие деревья, растущие вдоль берегов. Земля была сплошными джунглями, но Офион был широким и глубоководным.

Сирокко была более озабочена тем, что не произошло, то, чего она ожидала каждый день. На протяжении двадцати двух лет менструация у нее была регулярной, как морские приливы и отливы, и вот эта-то регулярность была нарушена.

— Ты знаешь, что сегодня тридцатый день? — спросила Сирокко вечером у Габи.

— Разве? Я об этом не задумывалась, — нахмурилась Габи.

— Да. И это не просто задержка. У меня всегда было двадцать девять дней; иногда на день раньше, но никогда не позже.

— Ты знаешь, у меня тоже задержка.

— Я думала, что у тебя была.

— Боже, но это же немыслимо.

— Как ты предохранялась на «Властелине Колец»? Ты не забыла об этом?

— Обычно Калвин выдавал мне ежемесячно пилюли.

Сирокко вздохнула.

— Я всегда надеялась, что они не вполне надежны, что касается меня, то я не могу употреблять пилюли, у меня от них отеки. Я пользовалась постоянным противозачаточным резиновым колпачком и на «Властелине Колец» постоянно была с ним. Был он у меня и тогда, когда мы потерпели катастрофу. Мне не пришло в голову проверить, на месте ли он, пока… ну, а после того, как мы встретились с Август и Биллом, могло быть уже слишком поздно.

Она колебалась, обсуждать ли этот вопрос с Габи. Ни для кого не было секретом, что они занимались любовью с Биллом, как и то, что на «Титанике» для этого не было ни времени, ни места, да и Габи все время находилась поблизости.

— Как бы то ни было, а его не стало. Я полагаю, что его тоже съело существо, которое съело наши волосы. Между прочим, при этой мысли у меня по коже бегут мурашки.

Габи поежилась.

— Но это мог быть и Билл. Сейчас я ни в чем не уверена.

Она встала и подошла к спящему на земле Биллу. Разбудив его, Сирокко подождала, пока он придет в себя и сказала:

— Билл, мы обе беременны.

Билл еще не окончательно проснулся. Сначала он непонимающе заморгал, потом нахмурился.

— Не надо так смотреть на меня. Даже тебе. Последний раз я был с Габи вскоре после того, как мы покинули Землю. А кроме того, я предохранялся.

— Я не это имела в виду, — успокоила Билла Сирокко.

— С Габи? Даже так? — подумала про себя Сирокко. Она не знала об этом и подумала, оказывается она знала не обо всем, что происходило на «Властелине Колец». — Определенно, продолжает происходить нечто очень странное. Кто-то или что-то играет с нами хорошую шутку, но мне что-то совершенно не смешно.

Калвин сдержал слово. Через два дня после того, как Сирокко позвала цеппелин, тот парил над головой и под его брюхом распускался голубой цветок парашюта странствующего хирурга. Следом за ним спускалась Август. Они приземлились в воду прямо около берега.

Сирокко вынуждена была признать, что выглядит Калвин хорошо. Он улыбался, походка у него была пружинистая. Он искренне приветствовал всех и начал было тут же расспрашивать о путешествии, но Сирокко была слишком встревожена и хотела сразу же выслушать его мнение о сложившейся ситуации. Еще задолго до того, как она закончила свой рассказ, Калвин очень посерьезнел.

— А у тебя была менструация за то время, пока мы находились здесь? — спросил он у Август.

— Нет, не было.

— Уже тридцатый день, — сказала Сирокко. — У тебя такое бывало?

Увидев широко открытые глаза девушки, Сирокко уточнила свой вопрос:

— Когда у тебя последний раз были половые сношения с мужчиной?

— Никогда.

— Так я и думала.

Какое-то время Калвин сидел молча, обдумывая полученную информацию. После этого он нахмурился еще сильнее.

— Что я могу сказать? Все вы знаете, что у женщин могут быть задержки по разным причинам. У спортсменок это обычное явление, хотя мы не знаем точно, почему это происходит. Причиной также может быть стресс, как эмоциональный, так и физический. Но по моему мнению, такая причина как стресс маловероятна для всех троих одновременно.

— Я склонна согласиться с тобой, — сказала Сирокко.

— Причиной может быть и диета. Нет способа узнать это. Я могу сказать также, что у всех вас троих… и у Апрель, может происходить процесс конвергенции.

— Что это такое? — спросила Габи.

— Это иногда случается с женщинами, живущими вместе, например, на космическом корабле, где они тесно общаются. Определенные гормональные сигналы имеют тенденцию синхронизировать их менструации. Апрель и Август постоянно общались между собой на протяжении длительного времени, Сирокко только непродолжительное время находилась вне круга их общения. Габи, ты сама всегда была равнодушна к сексу, как ты помнишь.

— Я никогда не придавала ему большого значения, — сказала Габи.

— Да, так было. Но я не могу знать, произошли ли здесь какие-то изменения. Я только строю предположения из того, что здесь произошло. Есть вероятность, что у всех вас просто задержка.

— Есть такая вероятность, что нас всех обрюхатили, и я содрогаюсь при мысли о том, кто может быть отцом, — кисло сказала Сирокко.

— Да это просто невозможно, — возразил Калвин. — Если ты имеешь в виду, что существо, которое съело нас, сделало это… это непостижимо. Даже на Земле не существует животного, способного оплодотворить человека. Ты можешь сказать, как оно могло это сделать?

— Я не знаю, — сказала Сирокко. — Я не знаю, что оно из себя представляет. Но я убеждена, что оно проникло к нам внутрь и сделало что-то, что представляется для него совершенно приемлемым и естественным, но недоступно нашему пониманию. И мне все это совершенно не нравится, и мы должны знать, что нам следует делать, если мы беременны.