– Я не хочу быть королевой. Никогда не хотела, и ты знаешь почему!

Если она действительно не хотела быть королевой, то оставался лишь один вариант.

– Тогда ты просто хотела находиться рядом, чтобы погубить меня и мою семью?

Серафия вскинула руки и потрясла перед ним поднятым указательным пальцем:

– Одна ошибка. Одна. И ты вдруг поверил всем этим газетным обвинениям? Ты мне вообще не доверяешь?

– Я доверял. По глупости я отбросил все подозрения и доверился тебе больше, чем кому-либо за много лет. Даже когда появилась та статья, я проигнорировал ее, как неприятную сплетню или старую новость из прошлого. Я не мог поверить, что ты станешь использовать меня, чтобы взойти на трон.

– Потому что я этого не делаю, – настаивала Серафия.

Габриэль лишь печально покачал головой:

– Ты такая же, как семья Гомес. Знаешь что? Ты даже хуже. По крайней мере, они не скрывают своих амбиций. А ты и твоя семья прикидываетесь друзьями, а затем переворачиваете и искажаете отношения, чтобы добиться собственных целей.

– Габриэль, ты сам сказал, что та история ерунда. Меня никто не подсылал к тебе. Ты сам нанял меня.

Именно эта деталь смущала его, но чем дольше Габриэль размышлял, ожидая Серафию, тем больше сомневался, что это действительно так.

– Что ты делала в Майами, Серафия? Я сто лет не видел тебя, и вдруг ты неожиданно прилетаешь из Барселоны в Майами на мою прощальную вечеринку? Ты могла просто дождаться меня в Алме, если так хотела поздравить, и сэкономить кучу времени и денег.

Серафия напряглась и нахмурила брови:

– Я была в Штатах по другому проекту, и мой отец попросил меня сходить на вечеринку от имени нашей семьи.

– Какой проект? – не отступал Габриэль. – На кого ты работала?

Серафия начала заикаться, как будто ее поймали с поличным и она не могла придумать подходящую ложь.

– Я… Это был… конфиденциальный клиент. Я не могу сказать тебе, кто именно.

– Конфиденциальный клиент? Разумеется. – Неужели она думает, что он настолько глуп? Габриэль старался не принимать это на свой счет. – Ты была приманкой. Я клюнул, и ты легко втерлась в доверие. Делала вид, что хочешь помочь мне стать хорошим королем, укрепляла мою уверенность в постели, в то же время медленно сводя на нет любой прогресс, которого я достигал.

Серафия посмотрела на него – в ее темных глазах отразилась боль.

– Это все, что ты думаешь о нас двоих? О том, что было между нами?

– Сначала я этого не понимал, но теперь вижу, как сильно ошибался. Наверное, для тебя это было действительно трудно.

Она прищурилась, слезы высохли.

– Что именно?

Габриэль с трудом сглотнул:

– Пытаться провести меня сразу двумя способами.

Серафия ахнула и прижала руку к губам. Попятилась, пока не натолкнулась на дверную раму.

– Ты ублюдок, Габриэль.

– Может быть, – сказал он задумчиво. – Но именно такие люди, как ты, превратили меня в него.

– Я ухожу! – крикнула она, исчезая в коридоре.

– Хорошо, уходи! – прорычал он в ответ. – Я все равно собирался тебя уволить.

Он услышал, как дальше по коридору хлопнула дверь ее спальни. После ухода Серафии гнев, который кипел внутри его, вдруг исчез. Габриэль откинулся в кресле и опустил голову на руки.

Не важно, уйдет она сама или он уволит ее. Все равно уже поздно: она сделала свое дело и скоро исчезнет из его жизни.

«Энергичнее. Быстрее. Не останавливайся.»

Не важно, что у Серафии обжигало легкие или что мышцы ее ног, казалось, в любой момент оторвутся от костей. Она не останавливалась.

Лишь достигнув предела, когда терпеть было невозможно, Серафия потянулась к пульту и сбросила скорость на беговой дорожке на полмили. Передохнув две минуты, увеличила уже на целую милю. Ее кроссовки тяжело стучали по движущейся ленте, которая развивала скорости, ранее Серафии недоступные.

Но сейчас это было необходимо. Или она продолжает бежать, или все случившееся накроет ее. Только когда Серафия почувствовала, что ее сердце стучит в груди как молот, поняла, что перестаралась. Она протянула руку и нажала на кнопку аварийной остановки, без сил рухнув на пульт всем телом. Горячий, как огонь, воздух вырывался из ее легких, сердце было готово вот-вот лопнуть. Сегодня она бежала много миль. Несколько часов. А ее врач ограничил ежедневные физические нагрузки сорока пятью минутами.

И все равно, когда она подняла голову, мир вокруг нее не изменился. Все то же страдание. Все то же замешательство. Тот же гнев на себя и на Габриэля. Все, чего она достигла, – потянула подколенное сухожилие и отчаянно вспотела.

Серафия схватила бутылку воды и непослушными дрожащими ногами шагнула вниз, на кафельный пол. Не в силах идти дальше, она открыла дверь в сад. Холодной воды и океанского бриза оказалось недостаточно, чтобы охладить ее перегретое тело, поэтому Серафия поставила бутылку и направилась к бассейну. На ходу сбросив туфли, с края бассейна она нырнула в бирюзовую прохладу.

Всплыв на поверхность, откинула волосы с лица и сделала глубокий вдох. Сейчас она чувствовала себя в миллион раз лучше. Сердцебиение замедлилось, а температура тела начала снижаться, отдаляясь от опасной отметки.

Но Серафия по-прежнему не знала, что с собой делать. Она с позором вернулась в Барселону. Купив билеты в последнюю минуту, она прилетела домой поздно ночью. Серафия не успела сказать ни родителям, ни персоналу, что возвращается. Единственное, чего Серафия хотела, – немедленно покинуть Алму. Остальным она займется позже.

Но сбежав… она не знала, что делать. На ближайшие несколько недель никакой работы. Она освободила календарь, когда согласилась на предложение Монторо, потому что точно не знала, сколько времени займет обучение. Первые дни в Майами были мучительными, и она сомневалась, хватит ли им двух недель.

Двух недель оказалось более чем достаточно, по крайней мере для нее. И хотя она почувствовала облегчение, вновь оказавшись дома – в мирном жилище, которое она создала для себя, – чего-то не хватало. Серафия бродила по пустым залам, сидела на балконе с видом на море, лежала в постели, смотрела в потолок… Мысли о Габриэле настигали ее повсюду, что бы она ни делала.

Серафия подплыла к краю бассейна и оперлась руками на каменный бордюр, наполовину поднявшись из воды. Уронила голову на скрещенные руки, борясь со слезами, которые измотали ее за последние несколько дней. Как она ни сопротивлялась чарам мятежного принца, устоять не смогла. Она влюбилась в него. И ничто – ни угроза снова оказаться в центре всеобщего внимания, ни большая вероятность стать в будущем королевой и разделить королевские обязанности – не остановили ее.