Глава 16

Мерзопакостное чувство, которое я испытал, спустившись в подвал, было не описать словами. Зато Кактус, который встретил меня дома в благодушном настроении, наоборот, не издевался, а даже поддержал! Зараза такая!

— Я когда случайно наткнулся на уже порядочно давно умершего дикого, тоже… еле-еле сдержал рвотные позывы, — недовольно виляя от воспоминаний хвостом, говорил кот. — Правда, я тогда мутантом был, с очень слабым желудком. Но потом, поверь, привыкаешь.

А нет, всё же пытается издеваться.

— Что необычное смог найти на теле? — спросил Кактус. — Ты же не просто так задержался на ферме после ухода остальных, верно?

— Верно, — сухо ответил я. — Я не смог его перевернуть, но заметил весьма интересную деталь на затылке.

Кот внимательно посмотрел мне в глаза и потребовал продолжения. А я же, чуть растворяясь в воспоминаниях, постарался сдержать очередной «позыв». Уж слишком мне это было всё тошно: что полуразложившийся дикий, что сама ситуация.

— Метка. На его затылке, в костной части была вырезана метка. Явно ещё сделанная при жизни.

— Ты сфотографировал или так опишешь? — оживился кот. — Давай, Ярослав, не тяни!

Я медленно потянулся за телефоном в кармане. Словно пытался оттянуть момент, где мне вновь придётся увидеть всю эту мерзость. Однако кот так и мечтал поскорее посмотреть на диковинку, которая ему, возможно, ещё не попадалась — всё равно такое нечасто видишь.

А увиденное им и вправду оказалось диковинкой. Более того, он дал мне весьма любопытную подсказку.

— Такое я уже видел, — честно признался он. — Рисунок квадрата и тройки внутри. Знаешь, что это такое?

Судя по моему бледному лицу, которое выражало лишь отвращение, он понял, что я ничего не понял и вообще старался туда не смотреть.

— Слышал о такой вещице, как бои собак… а?

Конечно, о подобных поединках я слышал и не один раз. Да и видел в фильмах. Так что я просто кивнул в ответ.

Только вот то, что он мне рассказал, вдаваясь в детали, мне очень не понравилось.

Весьма давно у некоторых «славных» дворян было в некотором роде подвальное казино. Оно представляло собой запрещённые, с одной точки зрения, игры. Точнее, не столько игры, сколько ставки.

Любая карточная игра имеет лишь одну ставку: еду. Будь то Ихор или артефакт.

— Среди дворянства есть коллекционеры. Ими, как правило, становятся одни из богатейших носителей, которым уже всё остальное наскучило, — кот потянулся на полу, будто мы разговаривали о каких-то мелочах и продолжил: — Для них, причудливый артефакт или выигранная вещица — дороже золота, потому что этим можно хвастаться среди подобных себе, особенно когда вещь уникальная.

— Типичные игроки, — кивнул я. — И что, как к таким относят блюстители Кодекса?

— Ярослав, — Кактус смотрел на меня, не моргая. — Ты меня порой поражаешь. Или ты думаешь, что носители симбионтов — это всё, приговор? Не могут жить как обычные люди и развлекаться как хотят?

— Да я как-то… — замялся я. — Последнее время вообще думаю, что мы теперь два разных вида и носителей симбионтов нельзя называть людьми в полной мере.

— А, вот оно что, — захохотал кот. — Ты бы это, Ярослав… в люди бы вышел, что ли. А то только две вещи делаешь, с лекарем любовную линию выстраиваешь, и тренируешься… развеялся бы, хотя бы чуть-чуть. Банальные вещи перестаёшь понимать.

Я с сомнением хмыкнул, но ничего в ответ не сказал. Тем временем Кактус продолжил мне разъяснять про одну особенность любого мира. Точнее, про ответвление.

Теневой мир.

Носители симбионтов повторяют жизнь людей точь-в-точь, только я об этом никогда и не думал.

У носителей также есть чёрный рынок, подпольные казино, запрещённая продукция и многое-многое другое. В общем, всё то же, что существует и для обычных людей, а иногда эти предприятия и направления совмещаются в причудливых формах. А я, в связи со своим умением попадать не в самые приятные ситуации, как раз таки напал на след этого теневого бизнеса.

Кактус заверил меня, что вряд ли кто-то из моей скромной компании наёмников вообще в курсе, что такое этот таинственный подпольный мир, который, разумеется, только носит такое название, при этом вполне может располагаться и при свете софитов. Они живут лишь своими жизнями, занимаясь монотонной работой изо дня в день.

А Кактус — великое существо, которое успело понюхать не только порох, но и познать многие тайны, недоступные большинству.

— Я даже подскажу тебе, где найти место, откуда вынесли этих диких, — довольный самим собой, сказал кот. — Но, боюсь, тебе там не понравится. Да и одет ты как деревенщина. В общем, совсем неподходяще для такого места.

— В каком это смысле?

— В прямом. Чтобы ты понимал, в подполье нет такого понятия, как инкогнито. Если ты войдёшь в стены «запретного мира», они будут знать, кто ты такой и чем занимаешься.

— А как же мне тогда… — замялся я. — Найти виновных?

— Никак, — улыбнулся Кактус. — Увы, здесь ты ничего не сделаешь. Да, есть подпольный мир, и нет, ты в него просто так не войдёшь. А если войдёшь, то обратного пути уже нет. Тебя будут знать, Ярослав. Будут знать. Тем более это уже само по себе серьёзная заявка, так как люди с улицы в такие места не попадают.

* * *

Единственное решение, которое пришло в мою голову на следующее утро, это… попытаться связаться с Аней и решить всё через неё. Она ведь может менять внешность — слишком удобная способность, чтобы этим не пользоваться.

Только стоило мне огласить то, что я хочу, она назвала меня идиотом и положила трубку. Оставив меня в полном недоумении и застывшим в воздухе вопросом: что это было?

А вот Лена, которой я позвонил после, порекомендовала мне вовсе не ввязываться во всё это. И информацию, которую дал мне кот, лучше забыть.

— Да что с ними всеми такое? — сказал сам себе, лёжа в ванне с телефоном. — То ли боятся, то ли что…

Я бы в целом и сам отправился по адресу, который дал мне Кактус, только уж больно не хотелось мне… снимать с себя маску. Если меня будут знать в так называемом теневом мире, то о какой наёмнической работе может идти речь? Если каждый,