что должники долго не жили. Вполне эти полторы тысячи можно окупить, воплощая больные фантазии садистов и уродов, хорошо, если быстро.

Сам-то Брамак ходил в бордель добровольный, где профессиональные служащие “сексуальной рекреации” оказывали соответствующие услуги. Вполне себе профессия, многие шлюхи обеих полов имели детей и семьи, например.

— Ну а не примет она наследство, станет безранговой, — отпарировал Рапус. — Я потеряю деньги, а ей… — очень погано улыбнулся он.

А ей — да, как бы не хуже было. Но жалко девчонку, блин. Рыдает, носом хлюпает. А полторы тысячи — смешно. На фоне шестидесяти двух, которые мне должен Рапус.

— Логично. Будете мне должны шестьдесят тысяч пятьсот, — очень добро улыбнулся я.

— За неё? — кивок. — А она оскорб…

— Рапус, ты издеваешься? Ты предлагаешь МНЕ платить за оскорбление МЕНЯ, которое существует только в твоем воображении?! — немного вышел из себя я.

— Эммм… — несколько подвис колхозник. — Нет, это было бы глупо. Хорошо, выкупаете долг — мне же проще. И ваше обращение, уважаемый Брамак…

— Простите, погорячился, — буркнул я.

Дальнейшее прошло без аварий, денежку мне заплатили, аж долговой контракт переписали. И уверились в том, что “если что” — я “окажу услуги”.

После чего я потопал из дома, а девчонка — за мной. На пороге до меня дошло.

— На, ничего ты мне не должна, — пихнул я ей контракт.

— А… простите… — залупала она на меня голубыми глазищами. — Добрый господин, а как мне дальше?

— А я откуда знаю? Долгов нет, в борделе тебя резать не будут. Иди в обычный, зарабатывай…

— Простите… но у меня ничего нет. Я вам не нужна? — всхлипнула она. — Я могу… что захотите…

Блин, вот морока-то! Хотя, да и хрен с ней. Недаром говорят — ни одно доброе дело не остаётся безнаказанным. Ладно, приючу девчонку, а как свалю — оставлю ей “наследство”. Можно будет и научно-исследовательски того… Хотя как-то не хочется. Зарёванная и сопливая. И надо проверить — а то появилась она больно во время… Хотя параною, конечно. Но, здоровая паранойя — залог здоровья параноика!

— Приючу, — сухо выдал я. — Слушать меня в доме беспрекословно, — под кивки девчонки перечислял я. — Сейчас — идёшь за мной, рассказываешь о себе и как появился этот долг.

— Почтенный господин Брамак, я согласна на всё. Возьмите пожалуйста, — протянула она мне долговое обязательство.

А я по дороге, слушая её прерываемый всхлипами щебет, прикидывал. Дело в том, что для неё выходило, что этот контракт — гарантия. Ну, глупость, но она так думает. Как я наёмников пинал — видела. Как с жутким Рапусом общался — тоже, да и высокоранговый, с его слов.

А сама она — и восемнадцати нет. С отцом, продавцом и техником жила, начала учиться, недоучилась. Папахен, от большого ума залез в долги бандитам, отдать не смог, ну и в процессе выбивания долгов помер.

Ни образования, ни ранга, ни черта. Платьишко на ней — всё её имущество. Тут, в общем, и вправду со мной — скорее способ выжить. Потому что неорганизованная преступность процветает. И какая-нибудь подростковая банда её с месяцок попользует, во все дыхательные и пихательные, до утраты их пригодности. А потом пустит на органы на продажу. В общем, примерно такой расклад она озвучила, и был он похож на правду.

При этом, параноистый я проверял слова как техникой, так и эмпатией. Не врала, а мозглячих имплантов для вшитой программы “нагадить Брамаку” — просто не имеет. В общем, добрались мы до центральной лифтовой платформы Башни. С девчонкой этой не полетаешь. Ну и стали подниматься. Сама она несколько оживилась, смотря в прозрачную стену — очевидно, никогда свой ярус не покидала.

А я мысленно досадовал о некотором крахе планов: думал с Рапуса стрясти всякого, а получил рёву-корову. Симпатичную, но всё же… Да даже не уверен, что буду её сексом трахать — посмотрит с ужасом, задеревенеет, например. А у меня на брёвна аллергия. И ужас или отвращение, эмпатия сработает.

С другой стороны — и хорошо. Несколько наблюдателей за мной на мобилях двигали, на приличном отдалении. А Архив собирал данные. Так что даже неплохо, что займусь Башней попозже — сегодня займусь анализом по наблюдателям.

С такими мыслями и добрался до конуса, запустил девчонку внутрь, буркнул:

— Располагайся. Я на втором этаже, где тебе ночевать, подумаем вечером. Я — работать, — и потопал в плетельную.

9. Укрощение бороды

Засел я за разбор воздействий, выявленных Архивом. И параллельно приглядывал за девчонкой… как её там, Виолета? А, нет, Витела, вспомнил я, подтянув с кучи барахла листок контракта. Колхозник прописал долг, и даже подсунул контракт девице на подпись.

Вроде и неприятно, но в данном конкретном случае, в социуме станции — проявление заботы и расположения. Что в очередной раз подтверждает, что я достаточно высокопоставлен, силён, независим и полезен, чтобы мафиозо не опасаться.

Прада, мой поступок лишил меня возможных помогальщиков из бандитов. Ну да и чёрт с ними — обойдусь. В плане “лазеек” — ничего не скажут, это и из визуального осмотра понятно. В плане магии — самому надо смотреть. Ну а уязвимость через людей — не те в колхозе связи и уровень, чтобы контролировать людей из Башни Врат. Судя по воротам, Башню покидают только высокопоставленные специалисты, типа планктончика. А за таких Рапуса и его команду быстро и без разговоров вывернут наизнанку.

Так что на нижних ярусах — только магический осмотр. Для чего мне бандюги нахрен не сдались.

Девчонка же, тем временем, рухнула в кресло для посетителей. Поджала ноги, посидела, порыдала. Точно плакса-вакса, определил я. Причины понятны, но рыдает же бесконечно!

Но, вроде, успокоилась. Стала бродить по мастерской, разглядывая станки и приборы. Ничего не трогала, даже руки за спиной сложила. Ну и умница, хоть и рёва-корова. А у меня доклад Архива.

И выходило, что эфирного наблюдения за мной не велось: ну, это я в целом и сам понимал, почувствовал бы. Но вот направленные микрофоны и камеры были. Чисто пассивная, но высокотехничная слежка, которую Архив смог выявить по колебаниям информации в кристаллическом эфире, направленное внимание. Ну и локализовать исключительно за счёт моего мотыляния. У наблюдателей просто не было вариантов, когда я заложил круг вокруг Башни: либо приблизиться, либо потерять