Он откатился. Меч вспорол землю. Френтис вскочил и ударил, целясь в забрало. Лорд уклонился, описал мечом широкую дугу. Парируя удар, Френтис застонал от натуги. Сталь лорда глубоко впилась в орденский клинок. Френтис поймал руку Дарнела прежде, чем тот успел вернуть клинок после удара, ступил ближе и ткнул снизу в забрало. Дарнел отдернул голову, кончик меча выскочил из забрала окровавленным. Лорд фьефа заревел от ярости и боли.

Френтис развернулся, полоснул по ногам, не смог пробить доспехи, но свалил лорда наземь. Дарнел завыл, рубанул снова, но Френтис блокировал удар и пнул держащую меч руку. Меч вылетел из нее. Затем Френтис ударил эфесом в забрало, ступил ногой на шею, посмотрел лорду в глаза и улыбнулся, завидев страх.

— Брат!!! — закричали рядом.

Арендиль несся к Френтису, указывая мечом на что-то за спиной. Френтис не тратил времени, чтобы оглянуться, сразу нырнул влево, и меч воларского всадника лишь оцарапал щеку. Воларец развернул коня, замахнулся — и свалился из седла, пробитый мечом Арендиля. Френтис увидел четырех мчащихся галопом воларцев. Грохотали копыта. Он бросился наземь, его обдало жаркое дыхание. Конь перепрыгнул его. Мастер Ренсиаль точно и сильно ударил снизу вверх и пробил воларский панцирь. Ренсиаль нырнул под широкий замах воларца справа, ответил обратным ударом, и кавалерист выгнулся, когда клинок рассек хребет.

Оставшаяся пара развернулась к Френтису: бок к боку, мечи вытянуты, — но тут с холма обрушился ливень стрел, и кони рухнули наземь вместе с всадниками.

Френтис обернулся, всмотрелся в хаос боя, пытаясь отыскать Дарнела. Рыцари Бендерса сокрушили порядки лорда фьефа, но теперь дрались уже с кавалерией воларцев. Френтис уловил справа проблеск синевы: сгорбленный рыцарь на лошади, которую уводили под уздцы два оруженосца. Затрубили рога, всадники ударили напоследок, развернулись, кто смог, и поскакали к реке.

Френтис заметил в дюжине футов от себя лошадь без всадника, прыгнул в седло, поскакал в сторону Дарнела, рубя по пути оказавшихся поблизости воларцев. Френтис увидел, как мастер Ренсиаль прирезал спешенного воларца, и крикнул, чтобы привлечь внимание. Ренсиаль тут же посмотрел на брата: как всегда во время битвы, спокойный, сосредоточенный, в глазах — ни капли безумия. Френтис указал на человека в синих доспехах, уже подобравшегося к реке. Мастер пришпорил коня.

Дарнел уже ехал по воде, когда Френтис с Ренсиалем нагнали эскорт. Оба оруженосца повернулись у кромки воды, чтобы встретить атаку, и управляли лошадьми с неестественной точностью. Френтис заметил двойные мечи за спинами и крякнул от досады.

Куритаи.

Ренсиаль попытался обогнуть их, свесился, чтобы уйти от удара, но раб-солдат перепрыгнул со своего коня на коня мастера, ударил вниз обоими мечами. Мастер выдернул ногу из стремени, схватился за шею лошади, развернулся и ударил раба обеими ногами в грудь. Тот слетел в воду, а мастер вернулся в седло.

Френтис попытался разделаться со вторым куритаем метательным ножом, поравнялся с рабом и швырнул железо точно в глаз. Но раб, похоже, не заметил раны, рубанул Френтиса на скаку, промазал на считаные дюймы, развернул коня и тут свалился замертво — копье Давоки прошило его насквозь и вылезло из груди. Давока выдернула оружие и помчалась вслед за Френтисом.

Дарнел впереди бешено нахлестывал коня. Тот вскарабкался на восточный берег, поскакал прочь, и эскорт воларцев тут же сомкнулся. Ренсиаль атаковал их, его меч замелькал, вокруг валились люди, Ренсиаль вырвался из кольца, пришпорил скакуна — но в шею тому врезался воларский меч. Второй воларец кинулся к мастеру, чтобы ударить в спину, но конь Френтиса столкнулся с вражеским, а орденский клинок пронзил голову всадника.

Давока выла от отчаяния и дралась с воларцами, крутила копьем, брызгала кровью с острия. Когда врагов осталось двое, те попытались развернуться и броситься наутек, вслед за удачливыми собратьями, — но пали от стрел в спину. Френтис оглянулся: Соллис и Иверн бежали через реку с луками в руках. На западном берегу уже все стихло, рыцари и свободные бродили среди изувеченных тел.

Лошади удиравших вместе с Дарнелом подняли облако пыли. Увы, теперь лорда не догнать. Давока пробормотала проклятие на лонакском и воткнула копье в землю. Ренсиаль опустился на колени у своего коня, погладил его шею ладонью, тихо зашептал на ухо умирающему зверю.

— Брат, это было безрассудно, — с укором произнес мрачный Соллис и помрачнел еще сильней, когда Френтис сочно, со вкусом захохотал.

А когда отсмеялся, то подтвердил:

— Да, брат. Крайне безрассудно.

Но затем глянул на Ренсиаля и помрачнел, как и Соллис.

— Ты прав. Мои извинения, — угрюмо добавил Френтис.

— Да он был у нас в руках! — в сердцах воскликнул Эрмунд и вогнал ножны в землю. — Я в свалке был всего в двух ярдах от Дарнела! Мы окружили его, а он ушел живым и смеется над нами. Я слышу смех даже отсюда!

— Его рыцари или мертвы, или захвачены в плен, он убежал в Варинсхолд, как побитый пес, — возразил Бендерс. — Вряд ли он смеется.

— И теперь он точно знает, где мы и насколько сильны, — заметил Соллис.

— У него уже нет сил, чтобы использовать знание, — отпарировал барон.

Победители устроились на скалистом пригорке, венчавшем отрог. Внизу бродили солдаты Френтиса, обыскивали павших, забирали оружие и ценности. У берега сидела под охраной кучка рыцарей Дарнела. Без доспехов они казались на удивление жалкими. Просто усталые побежденные люди, перепуганные зрелищем быстрой смерти всех воларцев, попытавшихся сдаться.

— Брат, почему эти драные сукины сыны еще живы? — спросил получасом раньше Дергач у Френтиса прямо перед захваченными рыцарями. — Они ж предатели Королевства!

— Они сдались согласно обычаю, — не без сожаления объяснил Эрмунд. — Их судьбу решит барон.

— Тогда лучше держите их на марше подальше от нас, — угрюмо посоветовал Дергач и затопал прочь, мародерствовать.

Бендерс уже достаточно выудил из пленных, чтобы понять всю глубину безумия Дарнела.

— Перестраивает дворец, представляет себя королем, — качая головой, проговорил барон. — Может, воларцы зачаровали его Тьмой и лишили рассудка?

— Отец, безумие всегда сидело в нем, — спокойно сказала госпожа Алис. — Я хорошо его помню. В юности я принимала его за страсть, даже любовь. Может, это она и была, но только к себе самому. Пока был жив его отец, Дарнел подчинялся его воле. Когда отец умер, безумие вырвалось на свободу.

— Остается лишь надеяться, что оно заглушит голос Аль-Гестиана, — сказал барон. — Взять Варинсхолд наскоком теперь не удастся. Дарнелу придется отсиживаться за стенами, пока его друзья не закончат дело в Кумбраэле.

— Милорд, я по-прежнему хотел бы попробовать стоки. Если придется — в одиночку, — предложил Френтис.

Многие из собравшихся странно посмотрели на него, Соллис — в особенности сурово. Френтис знал, что его обновленная душа так и лучилась, сияла, и не видел смысла прятать драгоценный дар волка.