– Теперь она твоя. Должна приехать матьКаролины, надо отдать ей вещи и деньги. Тамаркиной тоже. У них есть телефон иадрес. Если меня не будет, то отдай сама. Вон их сумки, в них сверху лежатденьги. Они должны приехать со дня на день.

Катя села на кровать и с ужасом уставилась накровавое пятно на ковре. Я перехватила ее взгляд и тихо предложила:

– Давай свернем ковер, чтобы невспоминать. Нужно отнести его в химчистку. Хозяйка квартиры приедет – намголову оторвет. Надо привести его в божеский вид.

– Ей, наверное, уже сообщили, что в ееквартире произошло убийство...

– Вряд ли. Она живет в Израиле. Сюдаприезжает очень редко. Проведать квартиру, сдать ее другим квартирантам, еслиэти уходят, и все. Из-за такого пустяка, как убийство, она сюда не прилетит.

– Ничего себе пустяк!

– Большинству людей наплевать на чужоегоре. Главное, чтобы у тебя, любимого, все было хорошо. Ладно, давай немногопоспим. Я очень сильно устала.

Катька легла, отвернулась к стене и тут жезахрапела. Я фыркнула и недовольно произнесла:

– Только этого еще не хватало! Такаямолодая, а храпит, как мужик.

Я постаралась уснуть, но Катькин храп мешал.Мне захотелось положить на ее голову подушку, чтобы хоть немного убавить звук.Господи, как же с ней мужики спят? Это же чокнуться можно!

Я не выдержала, подошла к Катькиной кровати ипостучала ее по плечу.

– Что случилось?! – испуганновскочила она, протирая глаза.

– Ничего! Храпишь, как зараза!

– Я? – Катька удивленно пожалаплечами.

– Ты! Тебе что, никто не говорил, что тыхрапишь?

– Нет.

– Тогда я скажу тебе это. Ты храпишь, какпьяный матрос! Так сильно, что я не могу уснуть. Ты бы не могла немногополежать и посмотреть в потолок? Я усну первая. Когда ты убедишься, что язаснула, то можешь смело засыпать.

– Давай попробуем.

– Окажи любезность! Я тоже всю ночьпахала. Спать хочу как собака, но при таком храпе я спать не умею.

Раздался пронзительный звонок в дверь, и мыобе вздрогнули. Катька посмотрела на меня и тихо спросила:

– Ты кого-нибудь ждешь?

– Кого можно ждать в семь часов утра?!Все нормальные люди только просыпаются. Только не вздумай открывать дверь! Мыникого не ждем.

– А я и не собираюсь. Я к двери-то боюсьподойти, не говоря уже о том, чтобы ее открыть. Вон Каролина твоя вчера открыладверь...

Звонок повторился. Катька побледнела и громкозакричала. Я машинально закрыла ее рот ладонью и, переведя дыхание, прошептала:

– Ты с ума сошла, что ты орешь?! Сидитихо, как будто нас нет дома.

– Я боюсь. – На Катькиных глазахпоявились слезы. – Может быть, это пришел тот самый человек, который вчераубил Каролину... А вдруг у него есть ключ и он сам откроет дверь?

– Если бы у него был ключ, он бы сюда незвонил, а уже давно зашел.

– Он может выломать дверь. Возьми телефони позвони в милицию!

– Только не это! Я тебя к себе не за темпоселила, чтобы ты по милициям названивала! Сиди тихо, а я подойду к глазку итихонько посмотрю, кто там.

– Можно я с тобой? – подскочилаКатька. – Я одна боюсь тут сидеть.

– Можно, только тихо. В коридор пройдемна цыпочках, чтобы ни звука.

Катька кивнула, и мы стали красться в сторонукоридора. Внезапно я почувствовала легкое головокружение и поняла, что в любоймомент могу хлопнуться в обморок. Так и до сердечного приступа недалеко!Глубоко вдохнув, я посмотрела в глазок, но на лестничной площадке никого небыло.

– Там никого нет.

– Как это нет? – ойкнув, спросила Катька.

– Молча. Не веришь, посмотри сама.

Катька посмотрела в глазок и удивленно пожалаплечами. Мы вернулись в комнату и сели на кровати.

– Теперь и уснуть не получится. У тебяесть сердечные капли? Что-то всю левую сторону прокололо.

Я пошла на кухню, накапала корвалола имоментально выпила. Затем проделала то же самое и отнесла стаканчик Катьке. Мытупо смотрели друг на друга.

– Как ты думаешь, это был тот, кто убилКаролину?

– Не исключено. Можно было бы, конечно,плюнуть на то, что квартира проплачена вперед на полгода, и поискать новую, ноэто не спасет. Убийца прекрасно знает, где мы выступаем. Поменять квартируможно, а вот поменять работу нельзя. Квартиры сдаются тысячами, а работы нет.Девушки выстраиваются в очередь, чтобы получить приличное местечко. Найдихорошо оплачиваемую работу без интима?! Черта с два найдешь! Потерять такуюработу может только идиотка. Свободные места нынче только на Тверской, но тамне по нашему профилю.

Катька побледнела и, с трудом унимая дрожь вголосе, спросила:

– Даша, а откуда ты знаешь, что убийцеизвестно, где мы работаем?

– Мне так кажется. Ты уже, наверное,жалеешь, что поселилась вместе со мной?

– Мне больше негде. Вдвоем не такстрашно. Представляю, что ты почувствовала, когда нашла здесь вчера мертвуюКаролину! Я бы, наверно, умерла от страха...

– Я почти ничего не помню. Все было как втумане. Как будто мне приснился сон. Страшный, жестокий сон.

Неожиданно зазвонил телефон. Мы обе вздрогнулии уставились друг на друга.

– Не бери, – со слезами на глазахпопросила Катька.

– А вдруг это приехала Тамаркина мать? Мыдолжны отдать ей вещи и деньги. А может, это кто-то из Каролининыхродственников...

– Нет, это звонит тот, кто десять минутназад звонил в дверь.

– Катька, перестань трястись, по телефонунас никто не прирежет.

Я сняла трубку и вытерла выступивший на лбупот.

– Слушаю.

– Дашка, где тебя черти носят? Я думала,тебя нет. – Это был Веркин голос.

Я с облегчением вздохнула и посмотрела напобледневшую Екатерину.

– Расслабься, это звонит моя сестра, –улыбнулась я ей.

– Что ты говоришь? – не понялаВерка.

– Я говорю, что трезвонишь в такую рань?Что-нибудь случилось?