для страдающей от сталинской тирании семьи, согласитесь. Мы привыкли, что после репрессирования главы семейства остальным членам семьи приходилось терпеть муки и лишения, но Вангенгеймы из этой колеи страданий каким-то образом выбились.

Папу расстреляли злобные чекисты, а мама заканчивает заочно пединститут, работает учительницей географии (и в эвакуации тоже), получает высшую государственную награду СССР, дочь заканчивает семилетку и не идет на завод фрезеровщицей после ФЗУ, а продолжает обучение в средней школе, которое после семи классов уже было платным.

После школы снова почему-то не поступает в институт, где готовят специалистов бесплатно, а идет продолжать образование в университет, которое в университетах было платным.

Дорогой товарищ Сталин! Разве так карают? Разве это репрессии? Что за мягкотелость и либерализм?

Но нет, всё-таки дочурку каток репрессий догнал, как свидетельствуют выступавшие на собрании в ее честь:

«Дворянское происхождение и наличие репрессированного отца не позволяли найти работу по специальности в центральных научных и производственных учреждениях. После окончания университета Элеонора Алексеевна получила официальное распределение в геологическое управление в Дагестане.»

Конечно, выступавшие это не сами сочинили, со слов самой Элеоноры Алексеевны говорили. Причем, это говорили не какие-нибудь жертвы ЕГЭ, а известные ученые, получившие образование и научные степени в СССР.

Маме наличие репрессированного мужа-дворянина не помешало получить орден Ленина, а дочурку «маховик» догнал? И по логике выступавших ученых мужчин и женщин, детей дворян и «жертв» после окончания университета распределяли геологами на Чукотку, в Сибирь, даже (ужас!) в Дагестан искать медь и золото для страны, а рабоче-крестьянскую молодежь оставляли на кафедрах в столице?

Так и говорили на комиссии по распределению: «Побарствовали и хватит! В Якутию — к комарам и морозам! Теперь пролетариат с незапятнанной биографией в Москве будет жить и диссертации защищать!»?

И вы все еще думаете, что советская наука, представленная мыслителями с такой креативной логикой, была тем, каковой ее нам преподносят господа совкодрочеры — передовой? Передовой в этой науке была только способность жрать в три горла, не принося народу никакой пользы.

Но мы не про науку сейчас. Мы про дочь человека с головой профессора Вангенгейма. Ага, распределили ее в Дагестан искать для народного хозяйства месторождения полезных ископаемых… Щас! Так она вам и побежала с геологическим молотком тюкать по камешкам в горах!

«Формальная причина, а именно отсутствие жилья в Махачкале, позволила ей вернуться в Москву.»

И эти слова ученые люди произносили в речи-панегерике по недавно усопшей. Ученые люди даже не осознавали, что описывают усопшую, как бессовестную и наглую приспособленку. Дочь кавалера ордена Ленина. Ей перед героической мамой не было стыдно?

Вы всё еще уверены в том, что Э. А. Вангенгейм показала все письма отца? Уверены, что они с матерью их после 37-го года ни одного не получили?

Но как страдали! Мама преподавала в школе, получала нормальную учительскую зарплату при Сталине, тогда у учителей зарплаты были нормальными, доплату за орден Ленина, дочурка на кафедре в университете — тоже не гроши в те годы, московская квартира, которую «кровавый режим» у них не отобрал — плачьте от жалости, потомки колхозников.

А с 1957 года ко всему этому — персональная пенсия за умершего в лагерях главу семейства. Нехило.

Но в 1977 году мама умирает, почтальон перестает носить персональную пенсию и наступают 90-е года, когда университетская научная братия стала с баулами челночить по турциям и китаям, чтобы себя прокормить. Доходы ученых резко упали. Они стали рыскать в поисках заработка.

И тут ВС РСФСР принимает «Закон РФ от 18.10.1991 N 1761-1 (ред. от 07.03.2018) „О реабилитации жертв политических репрессий“» с очень интересной статьей:

«Статья 1.1. Подвергшимися политическим репрессиям и подлежащими реабилитации признаются:

дети, находившиеся вместе с репрессированными по политическим мотивам родителями или лицами, их заменявшими, в местах лишения свободы, в ссылке, высылке, на спецпоселении;

дети, оставшиеся в несовершеннолетнем возрасте без попечения родителей или одного из них, необоснованно репрессированных по политическим мотивам.»

Т. е., персональная пенсия, получаемая матерью — это компенсация матери. Она ее только на себя тратила, дочери ничего не досталось. Дочери теперь положена отдельная компенсация, она отдельно пострадала.

Что, по вашему, должны были делать такие, как Элеонора Вангенгейм, узнав про этот Закон? Да единственное — искать возможности получить компенсацию за репрессированного родственника. Нет, про совесть, которая должна была натолкнуть на мысль, что компенсация в виде персональной пенсии матери за отца, уже получена, говорить мы не будем. Совесть-то специфическая, «дворянская».

И эти дети репрессированных стали собирать документы и справки для получения компенсаций. Во все органы, которые еще в конце 50-х годов выдали соответствующие справки о реабилитации родственникам репрессированных, от детей репрессированных в 90-е годы полетели новые запросы. И на них были отправлены новые ответы.

Ответы — в соответствии с действующим указанием Председателя КГБ СССР Крючкова сообщать тем, кто ранее получил извещения о смерти родственников в местах заключения, сведения об их расстреле «тройкой НКВД» и одновременно КГБ направлял в органы ЗАГС требования о выдаче новых Свидетельств о смерти. В «Троцкизме» эта комбинация мною расписана…

* * *

… Я отчетливо понимаю, что мое утверждение о том, что Председатель КГБ СССР дал прямое указание фальсифицировать «расстрелы», превращая умерших в местах заключения в жертв мифического Большого террора 37–38 гг., выглядит неправдоподобным. Неправдоподобным оно, разумеется, выглядит из-за того, что мы привыкли КГБ СССР рассматривать как орган Советской власти, а не как репрессивный орган государства буржуазной диктатуры. Да еще репрессивный орган периода, когда этой буржуазной диктатуре требовалась легитимизация, которая была возможна только в том случае, если она сможет убедить народ в преступности коммунистического режима. И масштабы фальсификации, конечно…

Но один плюс один сложить можно? Или это очень сложно? Когда в 1956 году началась массовая реабилитация политических преступников, осужденных за антисоветскую деятельность, КГБ СССР стоял в сторонке и наблюдал? Или прямо участвовал в фальсификации следственных дел? И масштабы фальсификации были незначительными или, всё же, масштабными?

А та власть, которая поручила своим репрессивным органам реабилитировать преступников-антисоветчиков, была Советской? Советская власть реабилитировала тех, кто был замешан в заговорах с целью свержения этой власти?

Да, тогда эта «советская власть» еще стыдливо руками «чекистов», прокуроров и судей только рвала листы из следственных дел, чтобы убрать из них доказательства причастности осужденных при Сталине троцкистов к преступной антигосударственной деятельности.

В 1991 году, когда вышло указание Председателя КГБ СССР Крючкова о фальсификации «расстрелов», все маски были сброшены. Из Закона о реабилитации, из